«На Тахрире все по-настоящему»

Противники исламистов вынуждены сейчас искать союза с военными, не питая иллюзий в их отношении. Хотя этот союз может обернуться очередной диктатурой

Теги матеріалу: африка, близький схід, змі, клерікалізм, криза, ліві, мандри, політики, профспілки, фото

01.08.2013

Предисловие журнала «Полемика»: За прошедшие с начала волнений на площади Тахрир в Каире два с лишним года Египет превратился из туристической мечты миллионов украинцев в самую настоящую «горячую точку». Казалось бы, цели «Арабской весны» достигнуты – в феврале 2011 года военные заставили бессменного на протяжении 30 лет президента Хосни Мубарака подать в отставку, в стране прошли демократические президентские и парламентские выборы. В июне 2012 года на президентских выборах в Египте победил представитель исламистов Мохаммед Мурси, председатель Партии свободы и справедливости (политическое крыло организации «Братья-мусульмане»).Но все два с половиной года в Египте не стихали митинги протеста.

И вот, спустя год после прихода к власти исламистов, народное недовольство вспыхнуло с такой силой, что на улицы и площади Египта вышли сотни тысяч человек – теперь уже протестуя против политики Мурси и «Братьев-мусульман». Массовыми выступлениями и на улицах воспользовалась армия Египта, которая традиционно играет активную роль в политике страны. 3 июля армейские подразделения блокировали резиденцию главы государства и арестовали Мохаммеда Мурси. Затем по телевидению выступил министр обороны и генерал-полковник Абдель Фаттах аль-Сиси, заявивший о смещении Мурси. Армия назначила временным президентом Египта председателя Высшего конституционного суда Адли Мансура. Но накал противостояния только растет – улицы и площади Египта превратились в поле боя между сторонниками исламистов и военных. О том, что происходит в стране, и что может ожидать Египет в дальнейшем, «Полемике» рассказал очевидец нынешних событий на площади Тахрир, редактор интернет-журнала LIVA.com.ua Андрей Манчук.

– Андрей, сегодня на улицах Египта одни египтяне противостоят другим. Причина в том, что одни поддерживают президента-исламиста Мохаммеда Мурси, а другие являются его противниками и радуются тому, что военные его свергли. Как бы вы охарактеризовали сторонников и противников Мурси?

– В Египте налицо серьезный общественный раскол. В бедных кварталах Каира есть и сторонники и противники Мурси. К примеру, меня встречали два друга-студента, один из которых был против «Братьев-мусульман», а другой им симпатизировал. Одни бедные египтяне стоят на баррикадах в поддержку Мурси, другие жители бедных кварталов яростно добивались его отставки. Среди сторонников Мурси много приехавших из провинции крестьян – но немало феллахов приезжают на площадь Тахрир, в лагерь противников исламистов. Активисты профсоюзов выступили ударной силой протестов против режима Мурси – но «Братья-мусульмане» также имеют некоторое влияние в профсоюзной среде, где они давно проводили работу, пытаясь поставить под контроль целые профсоюзные организации.

В целом, можно говорить о том, что противники Мурси имеют некоторый перевес в больших городах, вроде Каира или Александрии, а его сторонники более сильны в сельской провинции.

Египетские элиты сегодня тоже расколоты по линии «за» и «против» президента-исламиста. Однако государственные чиновники и бизнесмены не гибнут на улицах Каира и Гизы, как бедняки. Нередко они перебегают из одного политического лагеря в другой – в зависимости от текущей политической обстановки, или пытаются «класть яйца во все корзины», чтобы не ссориться ни с военными, ни с влиятельными исламистами.

– В чем причина такого накала страстей? Ведь всего год назад Мохаммед Мурси победил на президентских выборах, а «Братья-мусульмане» и их политическое крыло в лице Партии свободы и справедливости являлись самой популярной политической силой в стране. Что же вызвало настолько массовые уличные протесты?

– Мурси в целом сохранил общий курс правительства Мубарака – как во внутренней, так и внешней политике. По сути, президент и назначенное им правительство исламистов всего лишь дополнили политику Мубарака попытками исламизировать египетское общество. Я бы сформулировал формулу правления Мурси так: «неолиберализм плюс шариат», по образцу и лекалу эрдогановской Турции. Естественно, это вызвало массовое недовольство среди людей, которые не только не дождались ожидаемого улучшения своего социального положения, но и, вдобавок, начали сталкиваться с попытками регулировать общественную и частную жизнь.

Весь прошлый год в Египте росли цены и безработица, а исламисты призывали людей еще более усердно молиться. Чиновники-клерикалы пытались всемерно ограничить права женщин и вообще ограничить степень их участия в общественной жизни. Они исподволь вводили ограничения для туристического бизнеса, где заняты многие египтяне, сохранили цензуру в прессе и существенно усилили религиозную пропаганду, придавая ей государственный размах. Дошло до того, что в Каирской опере запретили показывать балет «Спартак» и «Весна священная» Игоря Стравинского, сместив несогласную с этим администрацию – что вызвало протесты работников каирских театров. Я подробно рассказывал об этой «культурной» революции в своих репортажах для газеты «Сегодня».

– Исламисты и президент Мурси не справились с задачей восстановления экономики после событий «арабской весны» и свержения президента Хосни Мубарака. Почему же тогда протестовать против смещения Мурси на улицы Египта вышли десятки, если не сотни тысяч сторонников «Братьев-мусульман»?

– Египетское общество очень религиозно, в стране миллионы необразованных людей, которых отдавали в школу лишь для того, чтобы научить счету и письму. «Братья-мусульмане» умело пользуются этими обстоятельствами. Они не один десяток лет создавали в египетском обществе разветвленную организационную структуру, усиливая свое влияние и представляя себя защитниками и проводниками исламских ценностей. При светских военных режимах Анвара Садата (1970 – 1981 годы) и Хосни Мубарака (1981 – 2011 годы), которые проводили выгодный для крупного капитала неолиберальный курс, египетское общество постепенно погружалось в глубокий социальный кризис. А «Братья-мусульмане» заявляли, что буквальное применение норм и законов шариата в социально-экономической и повседневной жизни является решением тех проблем, которые породил «западный» неолиберальный капитализм.

Однако, когда Мурси стал президентом, на практике оказалось, что исламисты намерены совмещать неолиберальный курс в экономике с попытками «шариатизировать» общество. Конечно, эти попытки вполне прогнозируемо провалились – но у «Братьев-мусульман» осталось много сторонников. Особенно сильна их поддержка в провинции, где влияние исламистов всегда было очень большим, и где целые поколения выросли на идеях «Братьев-мусульман». Сейчас эти сторонники Мурси считают, что безбожники попросту не дали свергнутому президенту улучшить жизнь египтян.

– Единственной силой, выигравшей в результате массовых протестов, оказалась армия Египта. Что представляет собой египетская армия в лицах? Кто конкретно отдавал приказы о захвате президентского дворца и аресте Мурси?

– Публичной фигурой, которая представляет сегодня египетскую армию, является генерал Абдель Фаттах аль-Сиси. Сейчас он популярен в Каире – во многом потому, что армия вообще очень влиятельна в этой стране. Многие египтяне возлагают надежды на военных, как на силу, которая, по их мнению, может преодолеть нынешний глубокий социально-экономический и общественный кризис. Еще со времен президента Гамаля Абдель Насера, когда армия выступала гарантом революционно-демократических преобразований, в Египте существует политическая традиция, которая представляет военных в качестве противовеса влиянию исламистов. В силу этого митингующие часто вывешивают портреты аль-Сиси вместе с портретами Насера, который до сих пор пользуется в Каире очень большой популярностью – особенно у представителей социальных низов.

Стоит отметить и тот факт, что помимо генерала аль-Сиси, возглавляющего Высший совет вооруженных сил, среди противников Мурси нет популярных лидеров. Адли Мансур малопопулярен, либеральный политик аль-Барадеи, о котором чаще всего пишут постсоветские СМИ, также не пользуется поддержкой «арабской улицы», фигура Ахмеда Шафика прочно ассоциируется с режимом Мубарака, а среди левых пока нет политика, который получил бы широкую популярность в национальном масштабе. На этом безрыбье личность достаточно молодого генерала кажется многим привлекательной. Однако аль-Сиси – крайне противоречивая фигура. Он получил военное образование в США и Великобритании, но сейчас сторонники армии митингуют на Тахрире под антиамериканскими лозунгами. Генерал был одно время близок к «Братьям-мусульманам», но в критический момент поддержал их отстранение от власти. Нет никаких сомнений, что он может в любой момент предать интересы Тахрира, который пока что вынуждено оказывает ему поддержку.

Если же говорить о поведении армии в целом, то военные пока что действуют очень осторожно. Многие даже говорят, что они скорее бездействуют. Армейские посты охраняют стратегически важные позиции в Каире, но редко открывают ответный огонь на поражение – несмотря на постоянные атаки сторонников Мурси, которые провоцируют военных на применение силы – чтобы затем обвинить их в этом перед международным сообществом.

– Что, по вашему мнению, ожидает Египет дальше? Складывается впечатление, что стране навязывается дилемма – либо исламисты, либо приход к власти военных. Есть ли третий путь, без сползания в исламистский или военный авторитаризм?

– Этот третий путь может обеспечить только политическая сила, которая могла бы стать реальной альтернативой армии и военным. Я уже говорил – за десятилетия своего существования «Братья-мусульмане», которые ведут свою историю с 1928 года, превратились в очень влиятельную политическую силу, с широкой социальной базой, разветвленной политической и организационной сетью, финансовыми ресурсами и вооруженными отрядами своих сторонников. Противники исламистов многочисленны, но они имеют разные, часто диаметрально противоположные политические взгляды, и представляют собою разрозненную коалицию, с серьезными внутренними противоречиями. Армия использует эту слабость. Пока в Египте не появится мощная партия лево-демократического толка, самой популярной политической силой будут оставаться исламисты. В конечном счете, именно отсутствие такой политической силы позволило исламистам прийти к власти после падения режима Мубарака.

Поэтому противники исламистов вынуждены сейчас искать союза с военными, даже не питая в их отношении никаких иллюзий. Хотя этот союз может обернуться очередной диктатурой. Ведь очевидно, что армия Египта использует сложившийся сейчас кризис, чтобы сохранить свои привилегии, свою собственность и свое влияние в стране. Египетские правящие круги и крупные предприниматели жертвуют определенными фигурами, чтобы сохранить неизменным неолиберальный капиталистический курс, по которому, как и до революции, ведут сегодня Египет. Свергнув президента Мурси, военные, по сути, лишь предотвратили его свержение народом, после чего неизбежно зашаталась бы и бизнес-империя, созданная руководством армии. Ведь революция в Египте всегда ставит на повестку дня социальный вопрос, чего очень опасаются местные финансово-политические элиты, к которым относится армейская верхушка.

– Какие моменты пребывания в Египте вы могли бы назвать самыми яркими? Помогите читателям увидеть происходящее глазами очевидца.

– На наших глазах шла ночная война баррикад. Вооруженные дубинами, цепями и щитами исламисты возводили баррикады в разных частях Каира, чтобы перекрыть дорогу на аэропорт и центральные магистрали города, тут же разливая в бутылки бензин для «коктейлей Молотова». Буквально рядом, на соседних улицах, строили баррикады противники президента Мурси и «Братьев-мусульман» – они устроили свой блокпост возле президентского дворца, который окружен наспех построенной бетонной стеной, изрисованной антиисламистскими граффити. А въезд центр Каира перекрывали солдаты.

Я был в Гизе, на площади возле Каирского университета, когда военные открыли огонь в воздух после атаки исламистов, а затем пустили слезоточивый газ. Стрельба вызвала массовую панику среди нападавших, мы вместе с зеваками и прохожими бежали по улицам.

Но больше всего меня впечатлила демонстрация на площади Тахрир – «площади Освобождения», с участием около полумиллиона человек. Во время этой грандиозной акции возле площади происходили стычки и столкновения, в которых, к сожалению, погибли египетские подростки. А рядом, у входа в разграбленный во время первой революции Египетский музей, колоннами стояли десятки армейских бронетранспортеров. Их можно видеть на фото, которые, кстати, зачем-то удалили военные контрразведчики. Но эти снимки удалось восстановить в Киеве.

– События на площади Тахрир часто сравнивают с украинским Майданом. На Ваш взгляд, можно ли проводить такие параллели? Чем отличаются протестные митинги в Египте и их участники от украинских акций протеста?

– Каирская площадь Тахрир давно стала знаковым символом глобального революционного процесса. Но было бы нелепо и некорректно сравнивать ее с киевским Майданом, как это иногда делает украинская пресса. Дело не только в несравнимых масштабах протеста, и не в том, что на Тахрире совсем иная атмосфера, иной накал борьбы, и там гибнут люди. Египтяне, которые выходят протестовать на улицы Каира и других городов, гораздо более политизированы, чем украинцы. Они лучше разбираются в текущей политической ситуации, нередко имеют устойчивые идейные взгляды, и готовы за них бороться. У них меньше иллюзий в отношении политиков, и они демонстрируют гораздо более высокий уровень солидарности, взаимопомощи и коллективизма.

Идейными людьми и настоящими протестами гораздо сложнее манипулировать – что уже ощутили на своей шкуре различные египетские «мессии» из числа местных политиков. В этом смысле участники египетских акций разительно отличаются от наших «майданарбайтеров», имитирующих народный протест и зарабатывающих на нем грантовые подачки. На площади Тахрир все по-настоящему.

Спрашивал Сергей Слободчук

Полемика

Фоторепортаж Андрея Манчука

Читайте по теме:

Шеймас Милн. Сила и слабость глобальных протестов

Иммануил Валлерстайн. Левые и беспорядки в Египте

Андрей Манчук. Почему Майдан – не Таксим

Самех Нагиб. Будьте готовы менять мир

Третья египетская волна

Кристина Бочьялини, Айман Эль-Газви. Фабрика

Андрэ Влчек. Тьма египетская

Лори Пенни. С плакатами и электрошокерами – против сексизма