Почти рождественская история

Как-то в далеком 1965-м году одна девушка долго смотрела вслед машине, увозившей Эрнесто Че Гевару…. Нет. Еще раньше один египетский полицейский с трудом нашел в пустыне свою обессиленную дочь и принес на руках домой…. Нет, еще раньше одна девушка безумно влюбилась….

«Мать Египта»

Ее часто называют «матерью крестьян», «матерью студентов», «матерью Египта». Шахинда Маклад – «пассионария» египетской революции. В 2011-м году эта женщина, несмотря на свои годы (а ей тогда было уже 73) три недели фактически жила на площади Тахрир. Она обходила кругами площадь и говорила вслух со своим любимым – со своим мужем, убитым много лет назад: «Ты посмотри, милый, какими смелыми выросли наши ребята, и как их много – цветов Египта».

Шахинда Маклад была символом египетского движения сопротивления феодализму и капитализму еще во времена президента Насера, затем – Садата, а затем – Мубарака. И сейчас 74-летняя женщина стала одним из лидеров разрастающегося в Александрии сопротивления президенту Мурси. Президент Садат называл ее когда-то «мой любимый враг», а современные исламисты не столь лестны в выражениях. В декабре этого года западные и египетские СМИ обошло видео: «братья-мусульмане» в прямом смысле пытаются заткнуть этой женщине рот.

После революции египетские левые и либеральные студенты хотели выдвинуть на пост президентаэту женщину, несмотря на ее возраст. Шахинда Маклад отказалась, посоветовав молодым людям искать лидеров из числа своих сверстников: «Я не буду преграждать дорогу молодым».

Троица

«Отец, муж и Че Гевара» – отвечая на вопрос, кто больше всего повлиял на ее мировоззрение и на ее судьбу, Шахинда Маклад – «мать Египта» – называет имена этих трех мужчин.

«В 1965-м году Эрнесто Че Гевара вместе с президентом Египта Насером ненадолго остановились в маленькой египетской деревушке Камшиш в провинции Менуфия на север от Каира. Они завернули сюда, чтобы лично встретиться с одной девушкой, осмелившейся открыто восстать против феодальных порядков. Улыбающийся Че поприветствовал девушку и ее сотоварищей – местных крестьян. Девушка пожала ему руку, а вскоре кортеж президента Насера скрылся вдали. С тех пор прошло много лет, но эта мимолетную встречу Шахинда Маклад хорошо помнит и сейчас. Большой портрет Че висит у нее дома на стене рядом с портретом ее мужа – египетского марксиста Салаха Хусейна, убитого в 1966-м году – за год до гибели Че» – рассказывает Радван Адам об этой замечательной женщине.

«Они оба одинаково важны для меня – они оба боролись против эксплуатации и рабства» – говорит Шахинда, а на глаза у нее наворачиваются слезы. Она до сих пор плачет по своему убитому мужу, с которым бок о бок сражалась во время вооруженного восстания против местных землевладельцев. С одной стороны, как она говорит, она всячески пытается не будить болезненные воспоминания, а с другой стороны, портреты мужа расставлены и развешены во всех углах ее дома. И лишь когда победила египетская революция 25 января 2011, она ликовала от счастья».

«Папина дочка»

Отец Шахинды Маклад был, по ее словам, «полицейским, не желавший быть полицейским». Он более всего на свете обожал игру на национальных музыкальных инструментах и часто представлял себя играющим в оркестре. Однако по настоянию своего отца, майора полиции, был вынужден поступить в полицейскую академию. С тех пор фактически единственной аудиторией несостоявшегося музыканта была его дочь. «С отцом – как вспоминает Шахинда – было всегда очень интересно – он умел каждую бытовую мелочь подать, как незабываемое приключение». Именно от него девочка и узнала, что такое классовые противоречия. «Несмотря на то, что сам он был представителем другого класса – пишет Радван Адам - отец Шахинды часто рассказывал дочери о социализме и объяснял сущность классовых противоречий.

Вскоре подросшая девочка поняла, почему ее отец «отказался следовать приказу и участвовать в разгоне народных демонстраций протеста, вспыхнувших после поражения в Палестинской войне 1948-го». Впоследствии ее отец послал лично телеграмму президенту Насеру: «Если вы не освободите крестьян Камшиша, задержанных за участие в восстании против феодализма, тогда сажайте и меня вместе с ними». Отец учил дочь всегда до конца отстаивать свои убеждения – до последнего вздоха».

«Как-то один мелкий крестьян пришел к отцу Шахинды Маклад и рассказал о том, что богатый землевладелец предложил ему дрянную сделку. Крестьянин должен был продать свою землю по издевательской цене. Если он откажется, то все его крестьянское подворье сожгут. Тому крестьянину тогда удалось помочь. Но сотни тысяч других крестьян, миллионы ремесленников, работников туристического сектора и рабочих были вынуждены с отчаянием и беспомощностью наблюдать за тем, как маленькая прослойка мошенников и спекулянтов  становится все богаче и богаче. И всё благодаря хорошим отношениям сначала с королем, затем с Насером, затем с Садатом и, в конце исторической цепочки, с Мубараком».

Отец Шахинды регулярно ездил в Александрию и привозил в Камшиш целые кипы книг, только, к сожалению, как вспоминает его дочь, кроме нее ему не с кем было пообщаться и обсудить их. Поэтому и замужество дочери он воспринял без особого энтузиазма. По настоянию матери Шахинды и целого клана большой коптской семьи девушку выдали замуж за одного из чинов полиции. А вскоре появился он….

Он есть любовь

Вскоре в Камшиш вернулся из тюрьмы египетский революционер-марксист Салах Хусейн. Он попал за решетку за организацию вооруженного сопротивления местных крестьян феодальному семейству крупных землевладельцев – всемогущественному клану Феки. «Семейство Феки фактически были собственниками, как самой деревни, так и живших в ней крестьян. Семейство правило, используя жесточайшие методы террора и унижения подвластных крестьян. Крестьянам запрещалось даже поднимать глаза в присутствии кого-либо из членов семейства. Поэтому не удивительно, что именно здесь в 1953-м вспыхнуло вооруженное крестьянское восстание против феодализма.

Восстание возглавил Салах Хусейн, обучавший крестьян обращению с оружием и призывавший их захватывать земли клана Феки, за что был арестован и осужден на год тюрьмы (еще раньше Салах арестовывался за организацию забастовок студентов Александрии). Правительство Насера не отличалось особым радикализмом, и было, скорее реформистским, особенно, когда дело касалось вопроса о национализации земли, принадлежавшей семейству Феки». Как говорит Шахинда Маклад: «Президент Насер и сам вынужден был признать, что ему не удалось сломить силу феодальных кланов, обладавших связями в армии, полиции и государственном аппарате всех уровней».

Вернувшийся Салах, как сообщалось о нем в доносе: «вновь взялся за прежнее». И на одной из крестьянских сходок его и увидела Шахинда – Салах произносил гневную речь, в которой требовал покончить с господством местных феодалов и захватывать их земли.

«Я просто влюбилась – рассказывает она – и отсвет того чувства, это то, чем я до сих пор живу». В результате девушка попыталась вернуться домой, но мать не приняла «покрывшую себя позором дочь». Шахинда дважды убегала в пустыню. После второго побега отец, бросившийся искать дочь, нашел ее на третьи сутки и принес домой. Лишь благодаря заступничеству отца, пригрозившего своему семейству уволиться и уйти вместе дочерью, Шахинда смогла развестись и вторично выйти замуж – за Салаха Хусейна. «Если вы любили, то поймете меня, а если нет – то мне вас жаль».

Парочка революционеров ездила по всему Египту, пытаясь поднять крестьян на борьбу против феодальных порядков. «Мы не были книжными червями, изучавшими политические теории о социальной справедливости. Мы восприняли социализм, потому что в реальной жизни на каждом шагу сталкивались с вопиющей несправедливостью. Мы видели, сколько и как работают крестьяне и сколько из заработанных ими денег крадется».

«Египетский крестьянин отчаянно бился, стараясь отвоевать у пустыни и оросить клочок земли, а затем приезжали охранники семейства Феки, которых он должен был кормить, поить, а те еще и нередко насиловали его дочерей, а самого крестьянина подвергали всяческим унижениям. Разве подобное не может не возмущать того, у кого есть глаза?»

Молодая пара революционеров пыталась подать марксизм понятными крестьянам словами. «Я и сейчас говорю крестьянам: любое арабское имя, как мужское, так и женское – такое же, как и имя Карла Маркса». «Человека, создавшего социалистическую теорию, зовут Карл Маркс, но его можно назвать и Али, и Мохаммедом или Ибрагимом».

Их совместные поездки по городам и деревням Египта Шахинда Маклад называет «бесконечным волнением – ощущением, что вскоре мир радикально изменится». «Египет был моим Салахом, а Салах – Египтом».

Надлом

Однако вскоре пара революционеров, преследуемая охранниками семейства Феки, была вынуждена бежать из Камшиша. С детьми на руках молодая семья, ночуя в загонах для овец, они добиралась до Александрии. Однако через три месяца Салах решил вернуться в Камшиш, где назревало очередное крестьянское восстание. 

30 апреля 1966-го года Шахинда Маклад упала в обморок в Александрии, когда получила весть о том, что ее муж и возлюбленный Салах Хусейн был убит охранниками семейства Феки. С тремя детьми (один из которых был новорожденным) Шахинда бросилась в Камшиш и лично несла гроб Салаха Хусейна. Похороны переросли в массовую демонстрацию протеста. Шахинда кричала во всю мощь своих легких: «Салах – мученик революции, а мученики не умирают».

Чтобы высказать соболезнования вдове, которая долгое время не выходила из своего дома в Александрии, к ней приезжали президент Насер, Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. И через полгода после гибели Салаха его вдова вновь отправилась в Камшиш, чтобы дать очередной бой клану землевладельцев, а оттуда уже она начала свое длительное путешествие по городкам и деревням дельты Нила, пытаясь организовать общекрестьянское выступление.

«Вся революционная борьба – это, по сути, история любви. Я люблю Салаха и после его гибели. Все ради него – ради того, который стал для меня самим воплощением Египта».

«Шахинда Маклад всю свою жизнь боролась за права самых обездоленных – крестьян, пытающихся прокормить семьи на своих крохотных земельных участках, мучительно отвоевываемых у пустыни, которые к тому же еще облагаются неподъемными налогами. Она наживала себе врагов, вступая в конфронтацию с влиятельными региональными чиновниками, рисковала жизнью, в одиночку разъезжая по самым отдаленным деревням и крестьянским подворьям страны. Снова и снова попадала в тюрьму».

Первый раз ее бросили за решетку в 1971-м году, когда Шахинда в Александрии возглавила вооруженное восстание против феодальных порядков и местных коррумпированных чиновников. Вторично она оказалась в тюрьме 2 января 1981-го по подозрению к принадлежности компартии Египта. Египетский левый поэт Ахмед Фуад Негм, который и сам не единожды попадал в тюрьму за свои стихи, посвятил тогда Шахинде Маклад свою поэму «Нил».

Эпоху Мубарака Шахинда Маклад оценивает как «постепенный возврат к феодальным порядкам». Наметившийся в 1960-х курс на секуляризацию и модернизацию страны сворачивался, и если наверху все более консолидировались старые феодальные кланы, ставшие крупными чиновниками в администрации Мубарака, то внизу параллельно шли процессы возрождения отжившей своё морали, и западные страны даже способствовали этому процессу».

Находясь недавно в Германии, Шахинда Маклад напомнила и о том, что «президент Мубарак долгие годы был желанным гостем на Западе, которого с военными почестями принимали все немецкие канцлеры последних лет – в том числе и Ангела Меркель. А теперь все вдруг осознали, что Мубарак, оказывается, был жестоким тираном. Грустно улыбнувшись, Маклад говорит: «Я уже привыкла к тому, что лидеры стран создают свой собственный класс, свой круг. И без разницы, выбраны ли они на свободных выборах на определенное время или захватили и силой удерживают власть. Они все хорошо друг с другом ладят».

В годы правления Мубарака ей казалось, что Египет превратился в «стоячее болото». «Но потом я вспоминала, как Салах говорил мне, что египетский народ – как река, продолжающая течь под покрытой тиной и кажущейся неподвижной поверхностью Нила. На первый взгляд кажется, что ничего не происходит, а внизу течет река, и ее не остановить».

«Рождество»

Египетскую революцию Шахинда встретила, так «словно вернулся Салах». «Я ощущала такой внутренний подъем на площади Тахрир, как будто Салах был вместе со мной. От живота к горлу подступает ком, голова кружится и дышится так, словно на свежем воздухе после долгих лет, проведенных в тюремной камере со спертым воздухом». «Каждый момент, каждая секунда запечатлевается в памяти, как фотография – угол здания, полицейский щит, чья-то рука, надпись на плакате». Немецкий репортер Кристоф Дрейер впоследствии спрашивал ее в связи с выходом автобиографии:

– Вы утверждаете, что революция – это всегда просто рождение нового, а сам революционный процесс никогда не заканчивается. Что вы в таком случае можете сказать об этом самом «новом», начавшемся после революции 2011-го?

– Революция смогла смести прочь главное препятствие, стоящее на пути любой революции – страх. Страх перед государственным аппаратом, страх перед силами безопасности, страх последующего наказания. Революция сметает страх, открывая настежь двери будущему.

И сама Шахинда бесстрашно бросалась, чтобы остановить верблюдов во время нападения сторонников Мубарака на студенческий лагерь на площади Тахрир. «Там были мои дети – все они мои дети, и в то же время все они были мной и Салахом». «Я видела, как на Тахрире парень обнимал девушку, и сама ощущала в этот момент некий трепет, словно бы меня обнимал Салах. Старые феодальные порядки рушились, спадала старая оболочка, и я сама ощущала, что и мне снова девятнадцать лет».

Почему же к власти после революции пришли «Братья мусульмане? Радван Адам пишет, что Шахинда Маклад «не придает их победе особого значения». «Их победа обусловлена лишь тем, что они сумели ухватить исторический момент. Они использовали в своих целях нищету и невежество людей. Но люди уже пробуждаются и понимают, что их обманули. Это даже хорошо, что люди опробуют власть исламистов, так как они все равно не смогут решить их проблемы». «А вообще народ – левый. Египет – левый».

– Почему вы так уверены, что большинство египтян поддерживают «прогрессивные» цели, за которые вы всегда боролись?

– За 53 года своей политической борьбы я бывала повсюду: в глухих деревнях и переулках бедных кварталов. Я достаточно знаю людей своей страны, чтобы доверять им.

Одним из решающих факторов борьбы за «левый Египет» она считает мобилизацию женщин страны. 23 декабря 2011 Шахинда Маклад организовала и вела миллионную демонстрацию женщин в протест против господства военных и ради «возвращения невинности и чести» девушкам, подвергнутым унизительной «проверке на девственность» солдатами египетской армии. В процессе таких традиционных акций солидарности девушки, подвергнувшиеся насилию или унижению, объявляются непорочными, что в некоторой степени облегчает им жизнь в обществе и помогает пережить нанесенные травмы.

И год спустя, в декабре 2012-го Шахинда Маклад на улицах Александрии вместе с группой женщин, не желающих подчиняться «шариатской конституции» противостоит «братьям-мусульманам». «Я пережила четыре режима: короля Фарука, Насера, Садата и Мубарака. История Египта запечатлена в моем сердце. Я иногда думаю, что выйдя замуж за Салаха Хусейна, я вышла замуж за Египет».

«Я уверена, что президент Мурси долго не удержится у власти – его бы не принял Салах, его не примет Египет – тот новый Египет, который только что родился».

Дмитрий Колесник

Читайте по теме:

Майссун Суккери. Египет: между двумя площадями

Али Кадри. Неолиберальная пролетаризация в арабском мире

Джумана Юнис. Египетские рабочие защищают революцию

Иммануил Валлерстайн. Противоречия арабской весны