Египет: между двумя площадями (+фото, видео)

Предисловие переводчика: Противоречие «между городом и деревней» – об этот крепкий камень сломали зубы многие из протестных движений, причем не только в арабских странах. «Крестьяне говорили, что мы не верим в Аллаха – и они, собственно, не ошибались на этот счет. Они видели, что никто из нас не молится. Мы освободили женщин от уплаты обязательного приданого – и поэтому крестьяне говорили, что мы, дескать, за свободную любовь» – говорил недавно бывший афганский коммунист Салех Мухаммед Зери. Возможно ли примирение между «Парижем и Вандеей», если все они считают себя революционными, только их революция движется в диаметрально противоположных направлениях?

«Вторая фаза арабских революций», как называют сейчас возобновившиеся в Египте и Тунисе стычки, особенно остро обнажила эти противоречия. Нет больше единства между теми, кто требовал свержения власти, потому что считал эту власть «безбожной», и теми, кто требовал ее свержения, так как считал ее слишком религиозной. Объединявшего ранее фактора уже нет. В арабских странах линия раскола (помимо межконфессионального) нередко проходит между коренными горожанами (квалифицированными рабочими, студентами, средним классом) и недавно выброшенными в город внутренними мигрантами (крестьянами, мелкими торговцами, неквалифицированными рабочими), которые принесли с собой свою мораль и традиции.

Эскалация уличных стычек в Египте началась после того, как недавно избранный президент Мурси издал декрет о расширении собственных полномочий, который он был вынужден вскоре отменить из-за общественного протеста. Тем не менее, Мурси не отменил референдум, назначенный на 15 декабря, когда граждане должны будут проголосовать по поводу проекта новой Конституции страны. 29 ноября Конституционная ассамблея («constituent assembly», что можно перевести и как «учредительное собрание»  со всеми вытекающими историческими параллелями) голосами одних только союзников Мурси из «Братьев-мусульман» утвердила 234 статьи проекта основного закона.

Предложенная Конституция провозглашает шариат основным источником права, не содержит упоминаний о свободе печати и равноправии женщин и мужчин, и фактически ограничивает права рабочих, женщин, не-мусульман и нацменьшинств. Президент намерен протолкнуть новую конституцию «выполняя предвыборные обещания и желания большинства». И, как ожидается, граждане Египта большинством голосов поддержат «законы шариата». Именно это и послужило основной причиной начавшихся в городах бунтов. Их участники отвергают принцип представительской демократии, согласно которому большинство реакционно настроенных жителей могут навязывать свою волю более прогрессивному Городу.

Как выйти из сложившихся противоречий? Египетские левые и атеисты предлагают несколько вариантов выхода. Одним из первых является провозглашение автономии (или даже независимости) городов от остальной провинции. Так, например, протестующие в Махалле, крупнейшем фабрично-индустриальном центре Египта, изгнали из города администрацию и объявили об автономии города-фабрики от государства, «которым управляют «братья-мусульмане». Как передает Daily News Egypt, главу горадминистрации вышвырнули из здания, провозгласив, что жители Махаллы «более не принадлежат государству, управляемому братьям-мусульманам». Всю полноту власти в Махалле взял на себя стихийно сформированный «революционный комитет».

В ряде других городов, в том числе Александрии, на митингах тоже была провозглашена независимость городов. В Александрии толпы протестующих громили и поджигали офисы «братьев-мусульман».

Наиболее радикальные противники «братьев-мусульман» в Каире и Александрии, действующие под лозунгами «долой шариат», «ихвани (братья-мусульмане) и традиционалисты убирайтесь в свои деревни», нередко нападают преимущественно на внутренних мигрантов, являющихся основной поддержкой режима Мурси (как ранее – режима Мубарака). В ответ на противников Мурси нападают члены так называемой «исламской милиции». Настоящие сражения и перестрелки между этими группами завязались в пятницу возле административных зданий Александрии.

На фото: раненые в стычках Братья-Мусульмане

И раненые в стычках оппозиционные студенты.

Определенная часть либеральной египетской молодежи в качестве выхода из кризиса предлагает также введение системы прописки (что не может не напомнить о причинах ее введения в СССР), ограничивающей право на работу в другом месте. На митингах, происходящих на Тахрире и в Александрии, создаются дружины, проверяющие документы у приходящих, с целью не допустить провокаций «исламской милиции», как правило набираемой из депрессивных провинциальных районов.

Левые и анархисты Египта в основном не приемлют требования введения прописки, и некоторые из них предлагают в качестве выхода уравнять в правах внутренних мигрантов с внешними (предоставив последним полные права). «Независимость города», «диктатура пролетариата», «создание либеральных анклавов», «полнота власти самоуправляющимся коммунам», «набирать полицию для конкретного района и местные органы самоуправления только из числа жителей этого района» (т.к. большинство полицейских набираются из числа внутренних мигрантов, преимущественно симпатизирующих братья-мусульманам) – все эти варианты обсуждаются египетскими протестующими, не желающими делить один закон на всех.

«Что свело вместе сторонников светского государства? Их глубочайшее презрение и ненависть к «братьям-мусульманам», которые в прошлом неоднократно давали революционерам поводы презирать их» – пишет Эсам эль-Амин в статье «Почему демократия – не выбор». 

– У нас был режим Мубарака, который и являлся выражением среднестатистического «усредненного» избирателя. Мы начали революцию, потому что не желали, чтобы массы традиционно настроенных граждан висели гирями на нас, и мешали Египту двигаться вперед. Когда же произошли новые выборы, все вновь вернулось на свои места – тот же усредненный избиратель выбирает второго Мубарака, и выберет третьего, четвертого…. Мы им говорим, давайте так: город отдельно, провинция – отдельно. Мы не сможем ужиться. Не лезьте к нам со своим шариатским законом и традициями предков – говорит Анника, рабочая активистка из Махаллы.

На фото: Восстание рабочих Махаллы.

Аналогичные протесты против исламистов и сторонников традиционных ценностей происходят и в Тунисе, где, несмотря на происшедшую здесь революцию, всеобщее голосование на выборах также привело к власти умеренных исламистов. На вторник в Тунисе назначена всеобщая забастовка, направленная против исламистского правительства. В ответ несколько сотен исламистов, вооруженных ножами и палками, ворвались в офисы крупнейших профсоюзов.

Некоторые лидеры «Мусульманского братства» (в частности, Хайрат эль-Шатер) заявляют, что противники Мурси – контрреволюционеры, желающие возвращения «безбожного режима Мубарака», и являются лишь небольшой горсткой бандитов, ведомых социалистами и коптами, пытающимися навязать безбожные правила и нормы всей стране». На митингах прекликаются взаимные обвинения.

– Они срывают одежду с правоверных мусульманок.

– Они насилуют женщин в европейском платье.

И женщин действительно относительно мало в обоих лагерях. Немногие женщины решаются выходить на улицу, так как в отличии от мужчин, сама форма одежды выдает политические пристрастия в разгорающемся конфликте между сторонниками светского и религиозного законодательства.

– Они не уважают стариков, позволяя себе рвать бороды правоверным.

– Они нападают на наши клубы, кафе, выставки и издательства.

– Мне не нужен никакой закон, кроме шариата.

– Они избили моего сына, я не успокоюсь, пока эти религиозные псы не подохнут, а потом приду вытереть ноги об их трупы – говорит один из рвущихся к президентскому дворцу демонстрантов.  

Либеральная оппозиция обращается к противникам исламистов с призывом добиваться новых выборов и отдать ей свои голоса. В ответ лидеры движения «6 апреля» заявляют, что даже если состоятся перевыборы, исламисты все равно получат большинство голосов (согласно опросам, проводившимся в ноябре, Мурси и «братья-мусульмане» получили бы 70% голосов). Хотя, как не без иронии замечает египетский социалист Ахмед Шоки, «если бы в Египте происходили самые демократические выборы два года назад победу на них уверенно бы одержал президент Мубарак».

На фото: Лидеры либеральной оппозиции осуждают применение насилия по отношению к «традиционалистски настроенным согражданам».

Однако не только город восстает против «законов-шариата». Как пишет канадский Socialist Worker в статье «Восстание против «Братства», сначала Мубарак, а теперь «Братство» изображают оппозицию, как феномен, свойственный столице. «Тахрир – это не весь Египет» – эту фразу так часто использовали с момента начала революции 25 января 2011. «Мусульманское Братство» действительно имеет сильные политические корни в провинциальных районах и сельскохозяйственных центрах….

Но именно массовые демонстрации в Каире, Александрии, Суэце и городе боевых профсоюзов – Махалле привели к свержению Мубарака. И, тем не менее, сегодня оппозиционные выступления происходят уже и в других – небольших городах, и даже в сельской местности – в деревнях провинции Бухейра – историческом оплоте «братьев-мусульман».

В пятницу, прорвавшись через кордоны полиции и заграждения колючей проволоки, около 10 000 противников Мурси пытались штурмовать президентский дворец. Президент был вынужден бежать.

«В воскресенье утром египетский самолет F16s низко пролетел над Тахриром. Военные возводили третью линию бетонных укреплений, забаррикадировав президентский дворец. Спикер салафитской партии партии аль-Нур заявил, что, «если с президентом Мурси что-нибудь случиться или его кто-нибудь убьет, то тогда начнется исламистская революция, которая полностью установит в Египте исламское правление». В Египте господствует атмосфера страха. До сих пор не случалось, чтобы светские силы – левые и либералы Египта совершали хладнокровные убийства. На месте Мурси я бы постоянно озиралась – что там за спиной».
Несмотря на частичные уступки президента оппозиционные группы отвергли предложение президента о поиске «компромиссных решений». Одна из каирских студенток в интервью Аль-Джазире так откровенно обосновала свое личное нежелание идти на компромисс: «Я, может быть, хочу ходить совсем голой, исламисты пытаются одеть меня в бурку, а президентский «компромисс» означает фактически, что все должно остаться, как есть – никаких перемен».

На фото сторонники президента, несут гроб Мохаммеда Мамдуха аль-Хусейни, погибшего в стычках с оппозиционными студентами возле президентского дворца.

Египетский поэт Хаким Баруд следующим образом определил происходящее сейчас противостояние: «Есть молодежь Египта и рабочие – это конь, рвущий удила. Он хрипит и исходит пеной, но не может сдвинуть с места перегруженную повозку. Есть те, кого усадили в эту повозку против их желания, лишив их средств к существованию дома. Они вцепляются ногтями в землю, опасаясь выходить из привычного им мира, где господствует религиозная мораль, и приносят его с собой повсюду. Конь хрипит. У тех, кто в повозке – пальцы содраны в кровь. Почему они должны быть вместе? Распрягите коня – пусть взмывает ввысь. И пусть повозка катится вниз, куда и желают попасть ее седоки».

– Это последний предупредительный марш – «красная карточка для Мурси». Они убили шестерых наших и сотни ранили. Нас удовлетворит только отставка Мурси. Либо мы – либо они.

– Никакого диалога! Никакого диалога, пока этого осла не сбросят. (La hiwar, La hiwar, hatta yaskot el Humar).

– Какой позор, египтяне стреляют в своих братьев!

– Чем больше они применяют насилие, тем сильнее мы сплачиваемся, тем больше мы желаем сбросить его. Никакого диалога. Кровь невинных пролилась. Мы сильны духом. Нас не запугают «братья-мусульмане» – говорит Махмуд из каирских «ультрас».

– Мне жаль владельцев магазинов – говорит Лама, осматривая вдребезги разбитые витрины на улицах, ведущих к президентскому дворцу, фактически вымощенных битым стеклом.

Возле входа в метро вспыхивает стычка:

– Зачем вы идете к президентскому дворцу?

– А ты почему не с нами? Тебя что, совсем не возмущает то, что произошло вчера? Тебе видимо нравится, что мы убиваем друг друга?

– Почему вы не хотите дать Мурси шанс? Дайте ему шанс, а потом посмотрим, что из этого выйдет. Разве вы не за него голосовали?

– Нет, мы не за него голосовали….

Драки вспыхивают повсюду, среди пассажиров микроавтобусов, на улицах, внутри домов. «Никакого терпения ни у кого нет» – вздыхает пожилая женщина.

– Я еще на работе, буду поздно, может, через час-другой – молодой человек разговаривает по телефону с отцом. Замечая мой удивленный взгляд, он подмигивает мне, прикладывая палец к губам «тссс». Мы находимся на Тахрире и паренек, глотая чай, разговаривает по телефону с отцом. Закончив разговор, он извиняясь, говорит мне: «Меня папа убьет, если узнает, что я сегодня на Тахрире».

На фото: граффити, которыми студенты украсили президентский дворец.

Александрия, Каир, Суэц, Махалла – нежелание жить согласно традициям и религиозным нормам движет сотнями тысяч жителей этих городов. «Стоило ли совершать революции, если потом все ее завоевания сведутся на нет всенародным голосованием» – такой вопрос часто озвучивают протестующие на Тахрире.

Но и «братья-мусульмане» считают себя революционерами и заявляют свои права на Тахрир, откуда их изгоняют молодежные оппозиционные группы. И я предлагаю вам репортаж Майссун Сукэри, находившегося все эти дни на Тахрире.

«Если видишь, что член «Мусульманского Братста» идет на площадь – знай, темна будет ночь для матери его, а сам он уйдет с площади не солоно хлебавши» – в пятницу Рами Иссам трижды поет эту песню на площади Тахрир в Каире – «Этим тварям-ихвани (члены «Мусульманского братства») нет места на моей площади». Пятница была провозглашена днем возвращения народу Тахрира – площади, ставшей символом египетской революции. Тахрир был революцией, а революция была Тахриром. Для таких, как Рами защитить революцию – значит защитить Тахрир и вернуть себе ту революцию, которую нынче многие считают украденной.

«Именно здесь, на Тахрире, – а если быть точным, то на прилегающей улице Мухаммада Махмуда, – я и узнала, что такое политика и стала революционеркой» – говорит Абир, 18-летняя девушка, которая, по ее словам, «до 25-го января 2011-го – до Тахрира – жила пустопорожней жизнью и думала только о том, куда бы пойти и где бы поразвлечься». «Тахрир и участие в протестах на Тахрире полностью изменили мою жизнь» – говорит она.

Вечер четверга. Абир высказывает беспокойство за «свою площадь». Она произносит слова четко и сурово: «Это не их площадь. Какое они имеют отношение к ней, да и к самой революции? Их здесь не было 25-го января – они опоздали, слишком опоздали. Лишь только, когда они увидели, что революция побеждает, они и присоединились к ней, чтобы затем украсть ее. Это не их площадь. Это не их революция. Они прибрали к рукам нашу революцию, а теперь еще и площадь хотят прибрать к рукам. Мы им не отдадим Тахрир, мы начнем возвращать себе украденную революцию прямо отсюда – с Тахрира, а эти пришли сюда только затем, чтобы украсть ее».

Члены «Мусульманского Братства» несогласны: «Нет, мы участвовали в революции 25-го января» – говорит их спикер в интервью Аль-Джазире – «мы были большей частью протестующих». Когда же спикера «Мусульманского Братства» спросили, почему пропрезидентские демонстрации организовывают именно на Тахрире, а не где-нибудь еще, он ответил: «Мы были на Тахрире в дни революции, и мы имеем право проводить свои демонстрации там и сейчас…. Мы выбираем Тахрир потому что эта площадь стала символом революции – символом для всех революционеров. Никакая революционная партия не должна изгонять другие революционные партии с Тахрира».

Услышав эти слова парень на площади Тахрир гневно кричит: «В какой-такой революции ты участвовал, сукин ты сын? С каких это пор вы стали революционерами? «Братья-мусульмане» – всегда так поступают – стараются прибрать к рукам что-нибудь чужое». Площадь начинает скандировать, выражая свое недовольство «братьями-мусульманами»: El Banna ameel el Ingliz, Morsi habibo li Perez (Банна, основатель «Братства» – «британский агент», а президент Мурси – «друг Шимона Переса»).

В пятницу утром «Мусульманское Братство» решало изменить место проведения своего митинга, переместившись с Тахрира на площадь Нахдета Мисра возле каирского университета. Однако, несмотря на это, «народные комитеты» на Тахрире решили все равно принять беспрецедентные меры безопасности. На всех входах на площадь были выставлены караулы, все прилегающие дороги были заблокированы, а приходящих на площадь людей, просили предъявить документы. Народные комитеты на Тахрире соорудили три дозорные вышки для наблюдения за активностью братьев-мусульман. Молодежное движение «6 апреля» выпустило заявление, в котором говорилось: «Решение «Мусульманского Братства» провести демонстрацию на Тахрире – это начало их конца: Кровь за кровь!»

Вниз со стены свисает баннер: «Будь осторожен, мой брат-революционер! Берегись предателей, самозванцев и агентов, пытающихся проникнуть на нашу площадь. Эта площадь – это сам Египет. Защищай ее!»

Повсюду раздаются крики: «Мы здесь, чтобы отстоять нашу площадь». «Мы здесь, чтобы защитить завоевания революции». «Мы здесь, чтобы вернуть себе украденную у нас революцию»!

– Это не мы выбрали площадь – это площадь выбрала нас – говорит Базель Адель, одна из участниц молодежной революционной коалиции. Ее товарищ, Махмуд Аввад согласен с ней: «Эта площадь была обильно полита кровью мучеников Египта. Мы ее не отдадим этим ихвани – мы все будем ночевать здесь, чтобы защитить от них нашу площадь». Мохаммед Атийа, тоже член молодежной революционной коалиции, влезает на произвольный подиум, чтобы оттуда обратиться с речью к собравшимся и спросить у них, кто собирается ночевать здесь для защиты Тахрира. Вверх вздымаются тысячи рук. Затем он спрашивает, кто из них готов защищать революцию до последней капли крови. Толпа начинает гудеть, скандируя лозунг «al Marra dee bigad mish ha nseebha el had» – На этот раз мы никому не уступим».

Я спрашиваю Абир, что именно они не желают никому уступать. «Революцию и площадь, ставшую символом революции». «Революция и «Тахрир» - это фактически одно и то же.

Один из организаторов на подиуме по очереди оглашает названия организаций, входящих в молодежную коалицию. «Здесь молодость революции. Здесь молодежь, свершившая революцию! Здесь молодежь, которая любит наш Египет! Она здесь – на этой площади! Революция здесь, а не там»!

На видео: нападение оппозиционных студентов на братьев-мусульман

Фотожурналист Тарват объясняет мне, что именно молодежь и эта площадь стали символами революции. «А для них (Мусульманского Братства) это что-то вроде удобной декорации, которую можно когда надо достать и заявить – дескать, это наша революция, – а когда надо, спрятать в угоду политическим деятелям». Но, в отличие от «братьев-мусульман» у молодежи с площади Тахрир не было своей политической силы. Перед молодежью выступали значимые политические фигуры, и каждый особо подчеркивал важность роли государства. Намдин Сабахи, один из лидеров нассеристов, говорил: «Тахрир – самое прекрасное и наиважнейшее место не только для Египта, но и для всего мира».

Мохаммед эль-Барадеи, лидер партии Дустур («Конституция»), закончил свою речь призывом к народу оставаться на площади и «стоять твердо». Калед Али, считающийся наиболее левым из всех значимых политических лидеров, начал свою речь со слов: «Эта площадь заполнена народом до отказа и без членов «Мусульманского Братства». Ответом ему стали разносящиеся в толпе выкрики о том, что «Мусульманское Братство» вообще не участвовало в январской революции.

Их конституция – наша площадь.

Карима из организации Кефайа (Египетское движение «За перемены») начала свою речь со слов: «Их конституция – незаконна». Она сравнивала конституцию президента Мурси со зданием незаконно воздвигнутым втихую – под покровом ночи. Затем она перешла на крик: «Нет! Нет! Скажем нет ИХ конституции! Мы говорим об этом отсюда – с этой Площади – с нашей Площади. Мы заявляем об этом во весь голос – мы не желаем конституции «Мусульманского Братства»!

«Тахрир – наш - говорит Карима – а этим ихвани всем место в зоопарке». «Они неграмотны и тупы – среди них нет образованных».

– Они лжецы! Лжецы! – скандирует толпа в ответ на ее язвительные реплики в адрес «братьев-мусульман».

Карима призывает к всеобщей забастовке в следующий вторник, а впоследствии к эскалации кампании тотального гражданского неповиновения. В этот момент Ахмад, уличный разносчик чая, по профессии слесарь-водопроводчик, кричит: «Имейте же сострадание».

– Вон! Вон! – скандирует толпа на площади.

Резкие слова о неграмотных, вероятно, задевают его за живое. На них ли отреагировал Ахмад? Я спрашиваю его, почему он кричал о сострадании и кому? Ахмад отвечает: «Я говорю и этим - на площади, да и «братьям-мусульманам», на какой бы площади они ни собирались. Хватит! Хватит! Пусть они о нас хоть подумают. Мы устали, нам нужна работа». Говоря «мы» он имеет в виду «бедняков, которым нет дела до конституции.

– «Их» конституция. «Наша» конституция. Что мне с ней делать? Мы просто хотим работать. Мы устали.

Другой уличный торговец чаем – на другом конце площади, который еще буквально пару минут назад препирался с Ахмадом, разделяя сферу торговли на площади, поддерживает его: «Они призывают к забастовке. Так они-то получат свою зарплату в конце месяца. Работают они или нет, но у них есть зарплата, а о нас они не думают. Я вот год назад был вынужден присоединиться к забастовке. То выходи на работу, то не выходи. Это просто невыносимо. Они должны о нас хотя бы подумать. Они воюют между собой за площадь. А если ихвани оккупируют эту площадь, так это что значит, что они тоже революционеры?

– Тахрир – площадь революционеров – повторяет Рами Иссам прежде чем в третий раз запеть песню о «тварях-ихвани».

На фото лагерь братьев-мусульман в Каире.

– На прошлой неделе многие здесь выступали против присутствия на площади так называемых fouloul (оставшихся сторонников прежнего режима). И я вот что хочу сказать этим fouloul по этому поводу: если вы пришли сюда, потому что пересмотрели свою позицию по отношению к нашей продолжающейся революции; если вы встали на сторону революции, потому что осознали ее важность для египтян; если вы хотите строить вместе с нами новый Египет – тогда добро пожаловать. Но если вы здесь – с нами только потому, что вы тоже против «братьев-мусульман», то вы ошибаетесь – мы не с вами. Тахрир – только для революционеров. Если вы революционер - добро пожаловать. Если нет – вон с площади». И он снова затягивает песню: «Этим тварям-ихвани нет места на моей площади. Это мы совершили революцию, какое ихвани имеет право на наше место»?

Оппозиционные студенты.

Именно площадь решает, кто революционер. Площадь определяет и будущее революции.

– Народ на Тахрире решил: Долой режим «братьев-мусульман»!

– Тахрир полон народа, который заявляет: Долой «Мусульманское Братство»!

Баннеры с лозунгами против «братьев-мусульман» трепещут на ветру, свисая со стен недавно организованного на Тахрире «Музея революции». В этом музее хранятся баннеры прошлогодних протестов на Тахрире.

Тахрир стал тем демоном, который научил египтян оккупировать общественное пространство, свергать режимы, стремиться к радикальным социальным переменам.

- Именно Тахрир научил египтян «политике», он научил их быть революционерами – говорит Абир.

На Тахрире и других общественных площадях, разбросанных по всей стране, египтяне и почувствовали свою силу. Смогут ли они вернуться к некогда звучавшим здесь лозунгам о социальной справедливости?

- Хлеба! Свободы! Долой Конституционную Ассамблею! – скандирует Тахрир.

- Хлеба! Свободы! Закона шариата! – скандируют на другой площади «братья-мусульмане».

Лозунги доносятся с двух сторон. Обе стороны изменили объединявший лозунг революции 25 января: «Хлеба! Свободы! Социальной справедливости»!

«Социальную справедливость» убрали. Тахрир поставил вместо нее лозунг «Долой Конституционную Ассамблею», а «братья-мусуьмане» «Закон шариата».

Обе эти группы, обе точки зрения находятся в конфронтации друг с другом. Атмосферы единства в борьбе со старым режимом уже нет. В находящихся между двумя площадями рабочих кварталах и трущобах царит тишина – их жители на разных площадях решают, как именно им выживать.

Майссун Сукэри

Counterpunch

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Майк Джиглио. «Второй фронт» в Сирии

Али Кадри. Неолиберальная пролетаризация в арабском мире

Тарик Али: Восстание в Сирии: Интервенция или переговоры?

Самир Амин: Сирийский тупик

Джозеф Дэер. Саудовская Аравия: протесты в сердце контрреволюции

Фатима Абуидрис. «Жемчужная революция»

Мохамед Эль-Оифи. Что делать с Аль-Джазирой?

Ноам Хомский. Каковы намерения Ирана?