Профсоюз рэперов

В нескольких часах езды от заполненных туристами, прибрежных городов находятся прозябающие в нищете, затерянные в пустыне города, где зарождаются восстания

Теги матеріалу: африка, близький схід, відео, колесник, музика, профспілки, солідарність

22.10.2013

Предисловие переводчика: В середине октября в Тунисе был организован первый профсоюз рэп-исполнителей «Национальный рэперский профсоюз». Он вошел в конфедерацию профсоюзов CGTT, чтобы эффективно защищать музыкантов от государственных репрессий и произвола властей. Давление на музыкантов, художников, актеров и поэтов Туниса с каждым месяцем все более усиливается. Популярный тунисский рэпер Klay BBJ, песни которого три года назад поднимали народ на борьбу с бывшим президентом Бен Али, недавно был арестован и брошен в тюрьму за «оскорбление полиции» во время концерта. В розыске находятся еще несколько рэп-исполнителей, обвиняемых в «нарушении моральных норм» и «оскорблении официальных лиц». Кроме того, деятели искусства Туниса и их товарищи регулярно вынуждены противостоять консервативно настроенным гражданам, совершающих нападения на выставки, спектакли и концерты. В обществе с каждым годом углубляется раскол между религиозными консерваторами и светскими слоями населения, к числу которых в основном принадлежат деятели искусства.

За два дня до того, как за ним пришла полиция, ди-джей подпольного радио и режиссер документальных фильмов Амиди Неджиб, в одном из украшенных граффити подвалов центра Туниса ночью наблюдает за процессом записи песни одного из своих товарищей. «После тунисского восстания 2011-го люди стали осмеливаться говорить, а мы даем возможность выразить свои мысли тем, кто не может выразить их в традиционных формах», – говорит 29-летний рэпер, наблюдая за тем, как в импровизированной подпольной студии поет его товарищ, критикующий в своей песне местных политических деятелей. Еще три года назад подобную сцену трудно было бы даже представить. «Я работал тогда на местной радиостанции – и, по сути, это было все равно, что работать на политическую партию» – объясняет Неджиб политику жесткого контроля свободы слова, которая господствовала при бывшем президенте Туниса Бен Али.

Когда тунисский уличный торговец поджег себя, спровоцировав тем самым «Арабскую весну», у многих затеплилась надежда на восстановление гражданских свобод. Однако вместо этого про-исламистское правительство стало навязывать мораль законов шариата, особенно неуместную в этой одной из наиболее светских стран арабского мира. На фоне экономических проблем, которые стали причиной многомесячных протестов, умеренная исламистская партия Ан-Нахда капитулировала в октябре этого года, согласившись на возобновление переговоров, которые должны привести к передаче власти независимому переходному правительству и проведению новых выборов весной следующего года. Однако продолжающиеся репрессии против деятелей искусства дают нам возможность разобраться в сложном политическом клубке противоречий Туниса, где под угрозу поставлены основные демократические завоевания «Арабской весны». Религиозные группы, запрещенные или изгнанные из страны при правительстве Бен Али, с началом восстания вновь всплыли на поверхность, – что вызвало глубокий раскол в обществе. Исламистские радикалы громят художественные галереи, десятки художников и музыкантов либо находятся в тюрьме, либо вынуждены скрываться. Месяц назад государственный прокурор обвинил двух тунисских скульпторов в том, что их работы якобы «угрожают общественному порядку». Одного из владельцев телеканала оштрафовали за показ мультфильма «Персеполис», рассказывающего о судьбе иранской девушки после Исламской революции 1979-го года.

Чувствуя на себе удушающую хватку нового правительства страны, ди-джей Неджиб обратился за помощью к одному американскому кибер-активисту, который содействовал группе тунисцев, египтян и марокканцев в организации пиратской радиостанции «Радио Шааби» – подпольного радио, которое теперь тайно ведет вещание по ночам. Поначалу, как бы празднуя освобождение музыки от диктата сторонников жесткой морали, музыканты в основном экспериментировали, читая рэп под традиционную арабскую народную музыку. Однако были и политические композиции, записанные совместно с музыкантами из Палестины.

«Подобный проект вряд ли можно было бы реализовать при Бен Али, но это вовсе не означает, что нынешняя администрация намного лучше его. Нынешний режим просто слаб – он точно так же желает контролировать народ, но не может, потому что пока еще вынужден считаться со всесторонним сопротивлением граждан» – говорит Неджиб. Правительство же постоянно отвергает такого рода обвинения. Спикер правящей партии Ан-Нахда заявил, что их партия «не несет ответственности за решения или действия судебной власти». И вот – всего лишь через пару дней после нашего интервью с музыкантами – Неджиб и семеро его товарищей были схвачены во время утреннего полицейского рейда и брошены в тюрьму.

Прошло три года с тех пор, как волна народного возмущения свергла правительство Бен Али – первое в череде коррумпированных и автократических арабских правительств, свергнутых восставшими, однако и три года спустя Тунис, по сути, «топчется на месте». Попытки создать новую конституцию страны увязли в битвах между левыми профсоюзами и исламистами – особо яростные стычки между ними вспыхнули по вопросу о введении законов шариата. После того как в результате военного переворота в соседнем Египте было свергнуто союзное правительство «Братьев-мусульман», тунисская партия Ан-Нахда, все-таки, решила пойти на переговоры. Однако это не привело к выходу из политического тупика, в котором вот уже несколько месяцев пребывает страна.

На прошлой неделе мы наблюдали, как группа студентов и весьма энергичная 74-летняя бабушка раздавали листовки в уличных кафе. Тем временем на одной стороне бульвара проходила очередная еженедельная акция протеста, а на другой стороне собрались анархисты из недавно сформированной группы Désobéissance! («Неповиновение»!). «Я уже не верю, что политические партии способны хоть что-то изменить в Тунисе», – говорит анархист Набил. Он также утверждает, что недавно его избили полицейские – за то, он раздавал «антикапиталистические» значки на митинге. Анархистов в Тунисе меньшинство, но их разочарование в политике находит отклик в обществе.

«В интеллектуальном и политическом смысле наша революция была прыжком лет на 15 вперед» – говорит уличный поэт Маджд Мастура. За его выступлениями, собирающими множество людей, постоянно следят полицейские в штатском. «Однако проблема вот в чем: люди, поддерживающие радикальных консерваторов, это тоже тунисцы – их не завезли откуда-то из Габона, Франции или откуда еще», – говорит он.

Отличительной чертой уличных выступлений Мастура является то, что он, как и многие, использует тунисский разговорный диалект, а не современный стандарт арабского языка или французский – что считается здесь более престижным. И это весьма важный аспект: бывший президент Бен Али всего лишь один раз за 23 года своего правления заговорил на тунисском разговорном диалекте в официальном выступлении – за день до того, как он был вынужден бежать из страны. Местные аналитики говорят, что это была его «последняя соломинка» – отчаянная попытка достучаться до широкой (в том числе сельской) аудитории.

В нескольких часах езды от заполненных туристами, северных прибрежных городов находятся прозябающие в нищете и затерянные в пустыне города и поселки, в которых на протяжении десятков лет обычно и зарождались восстания. В городке Сиди Бузид, как раз напротив того дома, возле которого совершил акт самосожжения продавец фруктов Мухаммед Буазизи, сейчас спит бездомный – прямо под стеной дома, задрапированного лозунгами «Революция: сделано в Тунисе»! Главная (и единственная) улица городка была названа в честь Мухаммеда Буазизи – и, как говорят местные жители, кроме этого здесь практически ничего не изменилось. «Его семья не может гордиться гибелью героя, поскольку она была напрасной – ведь наша жизнь не изменилась» – говорит Слимен Руисси, друг семьи Буазизи, который отвозил умирающего Мухаммеда в больницу. При этом он жестом указывает на ветхое здание с облупившейся штукатуркой – местный муниципалитет. Безработица, которая была основной причиной, вынудившей Мухаммеда Буазизи поджечь себя, возросла с 2011 года еще на 16%. И новые тысячи молодых людей вынуждены заниматься незаконной торговлей на улочках и задворках столицы.

За лабиринтом теснящихся ларьков кроется арка, через которую можно попасть во двор театра Аль Хамра, которому уже двести лет. Лейла Тубел известная тунисская актриса и сценаристка под влиянием революционных событий написала пьесу «Monstranum's», которая этим летом шла во многих театрах Европы.

«Задача художника – говорить о монстрах, живущих не в пещерах, не набрасывающихся на нас из темноты – а о тех самых монстрах-имамах, которые и поставили нашу страну на колени» – говорит Лейла Тубел. «Чтобы быть актуальными спустя три года с начала революции, необходимо копать гораздо глубже. Нужно постараться не показать религиозных консерваторов салафитов какими-то экзотическими существами». Исламистские радикалы захватили около 1500 мечетей из 5000 имеющихся в стране – используя их для того, чтобы рекрутировать людей на джихад – как сказал нам один из тунисских чиновников. В августе правительство запретило деятельность организации Ансар аль-Шариа – религиозной группы, подозреваемой в связях с Аль-Каедой. А тем временем правящая партия Ан-Нахда пытается опровергнуть обвинения в своей причастности к недавнему убийству двух лидеров левой светской оппозиции, которое совершили исламистские боевики. «Если уж говорить об экономике и вопросах безопасности, то здесь происходит нечто ужасное. В свое время кто-то решился назвать наше восстание «Жасминовой революцией», – говорит Лейла Тубел о популярном в западных масс-медиа названии, – но только революция еще не закончена, а во времена мучеников, во времена когда вокруг столько раненых, не время говорить о цветах – нет». Она мотает головой, и ее ярко-красные сережки громко звенят. «Как бы то ни было, жасмин приятно пахнет, но очень быстро вянет».

Моника Марк

Guardian

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Анжелик Крисафис. Тунис: Праздновать победу пока рано

Андрей Манчук. Огни Евросоюза

Артем Кирпиченок. Революция или наступление реакции?

Андрей Манчук. Интервью с Кириллом Медведевым

Падрино Фахми. Мой путь в Европу

Тунис: к новой революции

Костас Дузинас. Я обвиняю!

Дэвид Чарльз, Юсеф Гаиги. Тунис: что изменилось после революции?