Ужасы по дешевке

Когда Нобелевскую премию по литературе получила писательница Алексиевич, многие возмутились. Как можно вручать литературную награду за откровенный деструктивно-слезливый трэш?

В этом возмущении было много лукавого и наигранного, – хотя бы потому, что две трети возмутившихся не могли назвать предыдущего литературного лауреата. Да, Нобелевскую премию вручили за «клюкву», но когда, по большому счёту, было по-другому, – особенно, в последние-то десятилетия? И, положа руку на сердце, кто пробовал читать предыдущих лауреатов?

Нет, в былинные времена, конечно, премию могли получить талантливые литераторы, в том числе, и из наших земель, – те же Шолохов и Пастернак (последний, заметьте, не за чудесные свои стихи, а, снова-таки, за очень слабый, но политически «актуальный» роман). Но это было давно и неправда, а в последнее время премию чётко присуждают за коньюнктуру – литературную или политическую. И поэтому читать лауреатов не хочется.

Да ведь и в былинные времена конъюнктуры никогда не чурались. Просто в борьбе идеологий наблюдалась и борьба конъюнктур, которые обслуживали талантливые и зубастые писатели, акробаты пера, бойцы. А сейчас на литературном рынке одна конъюнктура: одутловатая, скучная и усталая. Соответственные у неё и глашатаи.

И эта «выдающаяся писательница», как именуют Алексиевич в ревю постсоветских журналов, с ее уныло-трагическим видом, безусловно, замечательно подходит под насущную конъюнктуру. Заслужила. И продолжает заслуживать.

На днях Светлана Александровна порадовала нас очередным откровением. «Мы думали, что коммунизм мертв, но пришел Путин, и стало ясно, что этот процесс обратим», – сообщила она «Голосу Америки». «Процесс обратим» – эти слова, как вы понимаете, относятся не к фразе «мы думали», но к тезису о том, что «коммунизм мёртв». Итак, госпожа Алексиевич воскрешает коммунизм посредством Путина.

Чудо этого воскрешения объясняется просто.

На закате этого самого «коммунизма», когда населению распавшейся страны пришлось ой как несладко, журналистка-«совписовка», исправно писавшая унылые оды Дзержинскому, соображает, что на обличении закатившегося строя можно зарабатывать и строить карьеру. Причём, карьера выходит воистину головокружительная. Пройти путь от «Сельской газеты» до Нобелевской премии, с этакими-то текстами – это, действительно, незаурядное достижение.

Совершенно понятно, что в наши дни от коммунизма, которым так почётно и хлебно пугать западного обывателя, на постсоветском пространстве остались рожки да ножки. Но, как всякий бездарный карьерист, поймавший успех, Алексиевич желает этот успех застолбить.

Поэтому, выражаясь современным слэнгом, ей нужно провести ребрендинг и заново обосновать актуальность темы. Кто там у нас сейчас на постсоветском пространстве за главное пугало? Ну, конечно же – Путин, у которого на днях вешали памятную доску серийному убийце коммунистов маршалу Маннергейму. Вот мы сейчас и подверстаем его под живокормящий коммунизм. По принципу амальгамы, – как сказал бы гражданин Фукье-Тенвиль. Потому что это «схавает» зарубежный пипл, давно решивший, что «умом Россию не понять», да и не очень-то в этом заинтересованный. А страшные сказки о «совке», ужасы по дешёвке, всегда будут иметь спрос у соответствующей читательской аудитории.  

Впрочем, для надежности, Алексиевич пугает потенциальных спонсоров перспективой реального возрождения левого движения, которого они действительно не хотели бы допустить: «ни для кого не секрет, что молодые люди опять читают Маркса, Энгельса, Троцкого и говорят: «Это вы, родители, профукали великую страну, а мы все сделаем по-другому». Хотя она наверняка понимает, что новая красная молодежь не имеет к Путину ни малейшего отношения.

Испытанные борцы хорошо помнят благословенные хлебные времена, когда безопасной борьбой с новопреставленным коммунизмом можно было неплохо зарабатывать. И, как туземцы в культе карго, камлают, призывая новый золотой дождь.

Предсказуемо? Да. Смешно? Безусловно. Но всё-таки очень противно.

Заинтересовавшись, наткнулся на более ранние откровения г-жи Алексиевич:

«Недалеко от моего дома в Минске стоит памятник украинскому кобзарю Тарасу Шевченко. Каждое утро я вижу, что памятник обсыпан цветами, догорают поминальные свечи. Первые дни на тех, кто приходит сюда, составляли протоколы, везли в полицейский участок. Тогда таких людей было десятки, а теперь сотни. Полицейские не могут арестовать всех людей, утром к памятнику приезжает машина и арестовывает цветы. Но я знаю, что утром будут новые цветы...»

Слышите, да – оказывается, в Минске составляют протоколы за цветы Тарасу Шевченко! А если цветы ещё и жёлто-голубые, то сразу в тюрьму – на десять лет без права переписки. Если же кто осмелится запеть «Ще не вмерла!», то сразу его в расход.

Кстати, действительно отличный литературный образ: «приезжает машина и арестовывает цветы». Так и представляется зловещий чёрный воронок, доверху набитый арестованными цветами, а за рулём бледный коммуняка Путин в надвинутой на самы очи кожаной фуражке с красной звездой.

Теоретически все понятно: человек повышает свою писательскую цену на литературном рынке. Шутка ли, вещать с подножия репрессированного памятника Кобзарю, с самого дна ада! Но всё-таки, конечно, нельзя не удивляться наглости писательского вранья.

В схватке, которая идёт нынче на постсоветском пространстве, ни с одной стороны нет сугубо положительных персонажей. За каждой водятся грехи осязаемые и реальные – более того, нет этим грехам числа. Но когда такие, как Алексиевич, выдумывают новые грехи, не брезгуя самой бесхитростной ложью, разжигая и без того полыхающую ненависть ради успешной торговли пафосом – это грех, возможно, самый отвратительный.

Товарищ У

Читайте по теме:

Дмитрий Исаенок. Грабли секонд-хэнд

Дмитрий Райдер. Набоков или Платонов?

Артем Кирпиченок. «Бэтмен Аполло»: другой Пелевин

Катерина Рускевич. Интервью с Товарищем У

Терри Иглтон. Противоречивый Диккенс

Билл Муллен. Шик, блеск и Гэтсби