Шик, блеск и Гэтсби

Фрэнсис Скотт Фицджеральд еще во время учебы в Принстонском университете, в ходе изучения политических воззрений Герберта Уэллса и Джорджа Бернарда Шоу, открыл для себя фабианский социализм. В его первом романе «По эту сторону рая» главный герой Эмори Блейн, хотя и высказывает свое презрение к беднякам, но все же желает стать «воинствующим социалистом». В 1924-м году Фрэнсис Скотт Фицджеральд называет себя «коммунистом» («Последний магнат» – последняя неоконченная книга Фицджеральда, подробно описывает психологический подинок между продюсером Монро Старом и организатором голливудских коммунистов Бриммером – прим. ред.). Однако при этом он всячески стремится занять как можно более высокое положение в социальной иерархии Нью-Йорка.

Сам Фицджеральд, хотя и был родом из весьма уважаемой семьи южан, не был богат. Пусть и не без некоторого преувеличения, он называл себя «бедным парнем в мире богатых парней». Он также называл себя парией в окружавшем его обществе белых англо-саксонских протестантов.

«Я ведь наполовину темноволосый ирландец, а наполовину – из старого американского рода со свойственным таким людям преувеличенным претензиям на аристократическое происхождение. У моих ирландских родственников деньги водились, и они свысока смотрели на родственников из Мэриленда, которые действительно вели себя крайне сдержанно и чувствовали некоторые обязательства, которые налагало такое старое доброе слово, как «происхождение» (по сути, это некая форма «запретов»). Так что, у меня развивался сразу двойной комплекс неполноценности».

В романе 1925-го года «Великий Гэтсби» Фицджеральд отобразил в образах своих героев некоторые из этих личностных конфликтов. Ник Каррауэй, молодой амбициозный трейдер с Уолл-стрит, рассказывая о себе, ощущает, что он одновременно как бы «снаружи» и «внутри» того мира роскоши и потребления, который окружает его дома в Уэст-Эгге на Лонг-Айленде. Все излишества этого мира хорошо показаны на примере образа жизни его до неприличия богатого и таинственного соседа Джея Гэтсби.

В образе Гэтсби есть кое-что и от самого Фицджеральда. Гэтсби – нувориш низкого происхождения. Его родители описываются, как «жалкие фермеры-неудачники». И Гэтсби ощущает некоторый «комплекс неполноценности» среди окружающих его прихвостней «голубых кровей», на которых он изо всех сил и пытается произвести впечатление. Фицджеральд, писатель и социальный критик, изучавший социалистические теории, сумел замечательно описать буржуазный Нью-Йорк середины 1920-х со всем его товарным фетишизмом. Сам роман – это, по сути, некий каталог или список приобретений различных предметов, которыми Гэтсби окружает себя и при помощи которых ему удается очаровывать и заинтересовывать окружающих его зрителей.

«Мужские и женские силуэты вились, точно мотыльки, в синеве его сада, среди приглушенных голосов, шампанского и звезд». Роллс-Ройс и «каждую пятницу шесть корзин апельсинов и лимонов прибывали от фруктовщика из Нью-Йорка»; «на столах, в сверкающем кольце закусок, выстраивались окорока, нашпигованные специями, салаты, пестрые, как трико арлекина, поросята, запеченные в тесте, жареные индейки, отливающие волшебным блеском золота».

Яркие, сверкающие предметы словно бы обволакивают Гэтсби и его гостей, создавая вокруг них нечто вроде кокона. «Некоторое время эти ночные грезы служили ему отдушиной; они исподволь внушали веру в нереальность реального, убеждали в том, что мир прочно и надежно покоится на крылышках феи».

Тем не менее, удачных экранизаций «Великого Гэтсби» до сих пор так и не было. Голливудская экранизация 1974-го года, с Робертом Рэдфордом в роли Гэтсби и Мией Ферроу в роли Дейзи Бьюкенен, в которую безответно влюблен Гэтсби, была просто ужасной. Не очень-то удачной является и ныне идущая в кинотеатрах экранизация режиссера База Лурмана.

Почему? Как и большинство читателей романа Фицджеральда, Лурман излишне симпатизирует богатым магнатам и правящему классу и поэтому ему не удается прочувствовать весьма неоднозначное отношение писателя к этому классу, его глубокую иронию вперемешку с враждебностью по отношению к его представителям. Первые полчаса мы видим на экране постановочную оргию вечеринок в доме у Гэтсби. Фильм Лурмана становится коммерческим как раз потому, что Фицджеральд (как в свое время и Карл Маркс) пытался иронически продемонстрировать абсолютно некритичное восхищение перед неумеренным потреблением – в чем, собственно, и заключается сам яд капитализма.

Поэтому фильм не может должным образом выразить всю язвительность и сарказм Фицджеральда – когда он, например, описывает, как Дэйзи рыдает при виде новых рубашек Гэтсби, – и не передает трагедию стоящего перед Дэйзи выбора, который в сущности сводится к выбору между собственностью двух мужчин: Гэтсби и ее мужа Тома Бьюкенена. Фильм также грешит некоторой реакционностью – он несколько искажает роман при изображении бедняков и рабочего класса. В романе Гэтсби убивает автомеханик Джордж Вилсон – после того, как Дэйзи на ярко-желтой машине Гэтсби сбивает на дороге его жену Миртл. И эта сцена намекает именно на классовое возмездие.

Однако в фильме убийство Гэтсби подается в виде некой мелодраматической финальной развязки истории неразделенной любви к Дэйзи. Эта сцена словно бы списана с «Титаника» – такой же сентиментальной мелодрамы, где главную роль тоже играет Ди Каприо. Гэтсби тоже умирает с именем возлюбленной на устах. Кроме того, образы представителей других рас выписаны у Лурмана весьма грубо и схематично. К тому же сама манера их изображения несколько выходит за рамки умеренного антисемитизма и расизма, присутствующего в романе Фицджеральда.

Общий настрой «эпохи джаза» передается при помощи чернокожих трубачей и чернокожих рабочих, мелькающих где-то на заднем плане. Конечно, американской культуре 1920-х годов было присуще крайне примитивное представление о представителях других рас – что, например, хорошо видно по манере восприятия белыми такого культурного явления, как «Гарлемский ренессанс». Однако у Лурмана была возможность несколько осовременить столь примитивные представления. Однако вместо этого он предпочел осовременить саундтрек – и, надо сказать, что рэппер Jay Z, Андре 3000, Бейонсе и хип-хоп кажутся в этом фильме чужеродным элементом – хотя, вероятно, по мнению режиссера, они должны ассоциироваться с «шиком» капиталистического излишества. Но, вместе с тем, режиссер Лурман не только несколько несправедлив к чернокожим, но и упускает возможность актуализировать критику Фицджеральдом капитализма. Он не пытается провести параллели с расизмом и экономическим неравенством нашего времени.

Тем не менее, несмотря на все эти недочеты, «Великого Гэтсби» стоит посмотреть. Фицджеральд был поэтом, воспевавшим упадок американской аристократии, и его прощальная песнь нравам правящего класса никогда не устареет.

Билл Муллен

SocialistWorker

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Бернардо Бертолуччи. Сжатый кулак в Венеции

Кен Лоуч. Воссоздать дух сорок пятого

Ирина Чеботникова. Другое лицо французской анимации

Дарья Митина. «Чернокожая Венера»

Джон Пьетаро. Голос Америки

Александр Гусев. Docudays UA. Дневник фестиваля

Лидия Михеева. Что смотреть восьмого марта

Георгій Ерман. Кіно, що кличе змінити світ

Майкл Мур. Я не поддерживаю наших солдат

Андрей Манчук. Интервью со Светланой Басковой

[SocialistWorker] - SocialistWorker