«Десятилетний план» для левых

От редакции: Джоди Дин – известный американский политический философ, профессор, активистка движения «Оккупай Уолл-Стрит» и редактор журнала «Theory and Event», автор и редактор книг «Теория блогов: обратная связь и захват желания», «Демократия и другие неолиберальные фантазии», «Политика Жижека», «Секрет публичности», «Коммунистический горизонт». В интервью LIVA.com.ua она рассказывает о необходимости организации антикапиталистического движения, о его перспективах и о своем понимании концепции «общего».

– Скажите, как именно вы воспринимаете саму концепцию коммунизма в применении к XXI-веку?

– Коммунизм для нас сейчас важнее, чем когда бы то ни было – и как само это название, и как некое идеальное эмансипативное и эгалитарное политическое и экономическое устройство мира.

Удушающая хватка глобального капитализма, его деструктивная сила, проявляется сейчас – в эпоху капиталистической глобализации – даже отчетливее, чем раньше. Из-за развития системы взаимосвязей глобального финансового сектора финансовые кризисы сейчас уже не ограничиваются одной страной или неким регионом. Аналогичным образом, благодаря развитию системы контейнерных перевозок и скорости организации производства, все большее количество людей зависят от поставок товаров, произведенных где-то далеко.

Степень глобализации капиталистической экономики сейчас гораздо больше, чем сто лет назад – а это способствует снижению зарплат и жизненных стандартов все большего количества людей, приводит к ужасающему росту социального неравенства и фактически уничтожает планету (как мы видим на примере климатических изменений). Об антикапитализме говорят уже фактически повсюду. Даже такие капиталистические издания, как «Форбс» и «Тайм» пишут о том, что наступил кризис капитализма. А коммунизм – это альтернатива ему – позитивная и эгалитарная альтернатива. Как реализовать эту альтернативу? Как прийти к коммунизму? В этом-то заключается суть проекта «коммунизм XXI века».

– Не могли бы рассказать нашим читателям о собственном опыте участия в движении «Окупай»? Способно ли это движение развиться в нечто большее? Какие уроки можно извлечь на основании опыта «Окупай» движения?

– Суть движения «Окупай» можно резюмировать тремя основными идеями. Во-первых – это факт раскола общества на 99% и один процент. В этом заключается антикапиталистическая сущность движения «Окупай Уолл-стрит» – на поверхность вышел классовый конфликт, долгое время подавлявшийся американскими мейнстрим-политиками. Во-вторых, это сам процесс принятия решений внутри движения – на основе консенсуса, что было крайне важно для того, чтобы такое движение смогло начать развиваться. Все решения принимались посредством консенсуса – сначала с согласия всех, а затем, когда стало ясно, что это очень трудно – с согласия 90% участников. И, в-третьих – всеобщее участие – каждому были там рады, и каждый мог быть услышан.

Проблема, с которой пришлось столкнуться движению, заключается в конфликте этих трех основополагающих идей. В движении «Окупай» не было никакого списка участников. Никто, естественно, «не записывался» в движение – каждый, кто хотел, мог к нему присоединиться. Проблема и заключалась в том, что не было никаких структур учета, как и ничего такого, что гарантировало бы реализацию идей движения в будущем. Люди могли появляться на дебатах только лишь для того, чтобы заблокировать чью-либо конкретную идею, а сами при этом ничего не предлагали. Или, наоборот – люди могли появляться только для того, чтобы протолкнуть какую-либо идею. В конечном счете, отсутствие порядка и четкого определения участников (не известно было, кто участвует в «Окупай», а кто нет) крайне затрудняло формирование действительно мощной оппозиционной силы – особенно если принимать во внимание сильнейшее давление со стороны полиции.

Таким образом, основная проблема и заключалась в том, что движение изначально было очень широким. Благодаря этому оно смогло быстро разрастись, но разрастись лишь вширь – поверхностно – вглубь же оно по этой же причине не росло. И основной урок, который можно извлечь из опыта движения «Окупай» – необходимость организационной структуры.

– Что вы думаете по поводу роста влияния ультраправых в Восточной Европе и пост-советских странах? Как, по вашему мнению, можно противодействовать подобным тенденциям?

– Рост влияния ультраправых вполне ожидаем – так всегда и происходит, когда левые слабы. То есть, оппозиционные настроения – неприятие роста неравенства и ухудшения условий жизни (что связано с ростом безработицы и ухудшением жизненных стандартов) должны найти где-то выход. Оппозиционные мейнстрим-партии Европы и пост-советского пространства не предоставляют такого рода настроениям политической площадки для выражения.

Вместо этого они предлагают людям фактически всё то же самое, что и партии власти – предлагают ввести меры экономии, тяжело работать и способствуют откату вправо. В лучшем случае, подобные партии играют такими понятиями, как народное участие и демократия – опуская при этом тот факт, что современное государство фактически уже принадлежит банкирам и инвесторам (той же пресловутой «Тройке» – МВФ, Европейская Комиссия, Европейский Центробанк). Единственная возможность противодействовать крайне правым – это сильные левые – левые, которые отвергают национализм, патриархат, этноцентризм и предлагают вместо них обществу солидарность всего трудового народа против капиталистического класса.

– Расскажите, как вы пришли к марксистским взглядам? Приветствуются ли эти взгляды в современном научном сообществе?

– Я изучала русский язык в университете в 1980-х годах. В 1984-м и 1986-м я бывала в Советском Союзе – и мне тогда очень понравился город Киев. К марксизму я пришла именно тогда – это было непосредственно связано с изучением русского языка. Марксизм показался мне отнюдь не противоречивым, а как раз правильным, истинным – хотя я сознавала, что борьба против капитализма будет долгой и нелегкой. После университета я сталкивалась с пост-структуралистской и пост-модернистской критикой марксизма, с различными версиями «западного» марксизма, пост-марксизма и нео-марксизма. Какое-то время я занималась всеми этими методами и подходами, пока в итоге не вернулась обратно к идее коммунизма, которая для меня является, скорее горизонтом, чем некой ортодоксией.

Что же касается научного сообщества, то здесь не все так просто. С одной стороны, у нас все разрешено. С другой стороны, существует конкуренция – как в работе, так и на рынке изданий. Многие научные труды отвергаются, и сложно сказать – по политическим ли мотивам это происходит. Раньше, на протяжении лет тридцати, марксизм был не в чести в научном сообществе – и этот период совершенно не случайно совпадает по времени с периодом триумфа капитализма и окончанием социалистического эксперимента в Европе.

Однако благодаря смелости и упорству ряда замечательных мыслителей, продолжавших коммунистическую мысль (Ален Бадью, Майкл Хардт и Антонио Негри, Фредерик Джеймисон, Славой Жижек) – интеллектуальное пространство коммунистических идей сохранилось. К тому же такие издательства, как Verso, Haymarket Books или журналы типа Historical Materialism всегда позволяли издавать марксистские труды.

– Каковы, по вашему мнению, основные проблемы, которые стоят сейчас перед современными левыми – если принимать во внимание происходящий ныне финансовый и экономический кризис?

– На мой взгляд, здесь имеют место две основные проблемы: во-первых, нельзя скатываться к постоянной реакции на что-либо чрезвычайное, то есть нельзя мыслить лишь сегодняшним днем. В США, например, в этом отношении политика является лишь реакцией на что-либо. Политические деятели мыслят лишь в терминах чрезвычайной ситуации и необходимости срочного реагирования на кризисы. Если левые будут акцентировать внимание только на кризисах, то в таком случае мы будем дублировать это «чрезвычайное» мышление.

Основная задача, которая стоит перед нами – мыслить системно и в долгосрочной перспективе. Вот, допустим, у такого отъявленного республиканца, как Пол Райан (он был кандидатом на пост вице-президента на выборах 2012-го) был расписанный на десять лет вперед план сокращения федерального бюджета. Его план предполагал отмену всех социальных программ и одновременное усиление государственных силовых структур. Левые должны мыслить в еще большей степени системно. И вопрос в том, каким должен быть десятилетний план действий для левых?

Вторая проблема, стоящая перед современными левыми – организация. Организация – это всё. Если мы и дальше будем действовать раздельно, выступать только лично от своего имени, проявлять активность только на уровне локальных групп, то мы так и останемся слабыми и расколотыми.

– Что вы думаете о потенциале современного глобального профсоюзного и левого движения?

– В США профсоюзное движение на сегодня является очень слабым. Сейчас у нас наименьшие показатели уровня членства в профсоюзах за последние 80 лет. На профсоюзы систематически проводились атаки, а пакет финансовой помощи, недавно выделенный правительством автомобилестроительным компаниям, стал для профсоюзного движения ударом ножом в сердце (одним из условий выделения правительством кредитов для спасения американских автомобильных концернов было сокращение зарплаты работников – прим. пер.).

В прошлом году начало развиваться представляющее движение по организации работников сетей фаст-фуд, представляющее для нас особый интерес. Организаторы используют там тактику мини «флеш»-забастовок, что позволяет работникам бастовать, теряя при этом незначительную часть оплаты. Пока еще нельзя ничего сказать о результативности этого движения: является ли это возможностью «бастовать не бастуя» или действительно является прогрессивной тактикой? Китайские рабочие также становятся все более воинственно настроенными, и, надеюсь, их борьба будет продолжаться и усиливаться.

– Развитие социальных медиа каким-то образом повлияло на изменение отношения к капиталистической системе?

– Социальные медиа стали средством, которыые помогают еще сильнее привязать нас к капитализму – люди хотят себе ай-фоны. Проблема левых заключается в том, что многие из них предполагали, что социальные медиа будут инструментом революции – словно бы только радикальные левые пользуются Интернетом. Я считаю, что рассуждать таким образом крайне вредно для левых, поскольку при этом они как бы забывают о более фундаментальных вещах – в частности, о том, что наша деятельность в таком случае все равно встраивается в коммуникативный капитализм. «Гугл» получает прибыль. «Фейсбук» получает прибыль – а левые создают какую-нибудь новую страничку, где человек 350 могут проявить свой «радикализм», залайкав посты.

Однако, все же, в этих сетях есть и тот потенциал, который необходимо использовать – создавая внутри капитализма общее (commons), которое будет действовать против капитализма. Например, сеть «ВКонтакте» замечательно помогает распространять интеллектуальное общее достояние, содержащееся в книгах.

– А что для вас означает сама концепция «общего» (commons)?

– «Общее» (commons) означает некий ресурс – необходимый, но имеющийся в ограниченном объеме. Иными словами, «общее» (commons) – это то, чем каждый не может пользоваться или употреблять столько, сколько захочет, без каких-либо негативных последствий. Наше отношение к нему необходимо каким-то образом регулировать. В качестве примера «общего» (commons) можно привести искусство, землю или воду. Акцентировать внимание на концепции «общего» (commons) важно для противодействия капитализму, который все жаждет обратить в товар, имеющий рыночную стоимость и который можно продать тому, кто предложит на торгах цену выше. Когда мы акцентируем наше внимание на «общем» (commons) – мы, тем самым, пытаемся определить территории, которые желаем исключить из рыночной логики.

Тесно связанной с данной концепцией «общего» (commons) является и другая концепция «общего» (common) – которая, наоборот, характеризуется уже не недостатком ресурсов, а их избыточностью.

Так, например, продукция цифровых масс-медиа, язык, коммуникация, чувства, мусор – всё это можно считать «общим» (common). И тот факт, что все это является «общим» (common) имеет как позитивный потенциал (показывает ограниченность концепции собственности), так и негативный (при всей неограниченности объема цифровой продукции, время все же ограничено; или тот же мусор может накапливаться в неограниченных количествах, но его при этом некуда девать). На основе обеих этих концепций «общего» (commons и common) мы можем начать восстановление концепции коммунизма для XXI века.

– Что вы думаете о концепции классовой борьбы? Актуальна ли она в наше время?

– Несомненно. Она имеет важнейшее значение. Без нее мы не можем продемонстрировать господство капиталистического класса. Однако здесь важно не скатиться до упрощенного, эмпирического понятия о классах – как о стабильных и фиксированных общностях. Борьба производит классы. Так, например, возрождение, которое испытывал капиталистический класс с конца 1970-х, привело к умножению и рабочего класса – к пролетаризации еще большего количества людей. При этом, падение уровня их зарплат зачастую еще и дополняется задолженностью по кредитам, что делает их в большей степени зависимыми от работы и заработка. Аозможности для улучшения качества их жизни при этом параллельно сокращаются.

– Вы бывали в пост-советских странах. Повлияло ли это каким-либо образом на ваши взгляды?

– Меня особо поразил тот факт, что ни США, ни Великобритания, ни прочие западные страны даже не пытаются поучиться на опыте, который дали социалистические эксперименты. Словно бы сознательно предпринимаются всевозможные меры, чтобы стереть из памяти опыт попыток построения эгалитарного общества. Теперь в пост-советских странах господствует полномасштабный капитализм и приватизация, что привело к необузданному воровству с одной стороны и обнищанию – с другой, при этом не предпринималось никаких попыток сохранить то лучшее, что было в социалистической системе. Капитализм полностью покорил эти страны (как материально, так и идеологически) – причем, покорил их во имя демократии.

Однако, к чему все это стремление стереть историю социалистических экспериментов? Думаю, что это происходит по причине глубокого страха капитализма перед народом. Поэтому и предпринимаются все эти попытки побыстрее подкупить людей дешевыми конфетками, разделить их – чтобы они не успели осознать, что происходит на самом деле или начать осуществлять новый политический эксперимент. И поэтому важно поработать над тем, чтобы собрать и систематизировать исторические факты, свидетельства, архивные данные и попытаться ответить на вопросы: что именно работало в ходе социалистического эксперимента и почему это работало? Откуда потом возникли проблемы? Ведь «Холодная война» способствовала искажению истории.

– Что вы можете пожелать нашим студентам и левым активистам, которые пытаются противодействовать неолиберальному капитализму?

– Организуйтесь. Вместе – коллективно – вы сильнее. Извлекайте уроки из коммунистического наследия. Не поддавайтесь на модную сейчас анархистскую риторику, которая является лишь иной формой капиталистического индивидуализма.

– Можете себе представить наш мир через 10, 20 или 50 лет? Каким он вам представляется?

– Знаете, в начале правления Буша я, помнится, сожалела о том, что отныне будет только хуже. Но я даже не представляла себе, насколько. Реальность оказалась гораздо хуже моих ожиданий: лагерь для заключенных в Гуантанамо, необоснованные аресты, практика пыток, полицейское государство, резкий рост социального неравенства, коллапс базовой социальной инфраструктуры. Всё то же самое касалось и Обамы – я знала, что он не либерал и не сторонник прогресса (и уж, тем более, не коммунист – в чем его обвиняют правые), но я не предполагала даже, что он станет «президентом крупных банков», «спасителем Голдмен-Сакс» и президентом, который будет урезать самую популярную и успешную у нас программу социального страхования.

Я также не предвидела возникновение движения «Окупай Уолл-стрит», которое стало одним из примеров наиболее впечатляющего развития американских левых с 1968-го года. Так что, похоже, ситуация в общем-то ухудшается, но появляются и новые возможности.

Полагаю, эта тенденция продолжится. Неравенство будет расти, а левые смогут создать новую глобальную коммунистическую партию, более сильную и вместе с тем легко приспосабливающуюся к изменяющимся условиям – сильнее и гибче чем все, что были прежде. Новый Коммунистический Интернационал сможет стать той контр-силой, которая будет на равных бороться с МВФ, Всемирным Банком, Европейским Центробанком и прочими аналогичными структурами. Он объединит рабочих и безработных по всему миру, и его коллективная сила станет реально и повсеместно ощутимой. Перефразируя слова Мао: повсюду будет царить хаос, а значит ситуация будет замечательной.

Беседовал Дмитрий Колесник

In English

Читайте по теме:

Джоди Дин, Марко Дезериис. Движение без требований?

Дмитрий Райдер. Интервью с Ниной Пауэр

Аарон Леонард. Интервью с Фредериком Джеймисоном

Брайан Маккена. Маркс, Макдональдс и... вампиры

Дэвид Харви. Грядет городская революция

Джим и Хазель Брукшоу. Британия накануне кризиса

Камила Вальехо. Это борьба всей молодежи мира

Андрей Манчук. Стивен Джобс. Последняя надежда

Дмитрий Колесник: Разминка на Уолл-стрит

[не] - not