«Нигде люди не улыбаются так, как у Вертова»

Нина Пауэр – популярный британский философ, автор книги «One-Dimensional Woman», одна из ведущих теоретиков британских левых «поколения «Оккупай». Дмитрий Райдер специально для LIVA.com.ua побеседовал с ней об актуальных проблемах феминизма, современного марксизма и о перспективах развития массовых социальных движений.

– Среди постсоветских левых идут споры о приоритетах: является ли освобождение пролетариата первоочередной задачей – или же феминистская борьба и борьба за права так называемых «меньшинств» должна занимать с этим равное место? Что вы думаете об этом вопросе? Актуальны ли такие дискуссии среди британских левых?

– Действительно, такие дебаты повторяются в некоторых левых кругах – хотя в других частях мира этот вопрос, кажется, не является такой проблемой. В новейшей истории западных левых, с которой я больше знакома, были колебания: идеалом некоторых была своего рода универсальность, когда цель и практика стремятся к «сходности» и единству – по-видимому, это отчасти являлось теоретическим ответом на очевидный постмодернистский поворот в университетах. Такие авторы, как Ален Бадью предлагают возвращение к истине и подчеркивают, что политические истины универсальны в том смысле, что они относятся ко всем. Бадью подчеркивает, что он не «против» различий, как данности: поскольку мир конституирован различиями – действительно важно, говорит Бадью, когда имеет место своего рода единство цели и практики. В этом смысле он близок к анализу «группы в слиянии», сделанного  Сартром в шестидесятые – когда коллективы организовываются против «сериальности» (отчуждения и атомизации) повседневной жизни. Но другие с подозрением относятся к этому возвращению универсализма, видя в нем откат назад от достижений феминизма и постколониальной теории.

Я думаю, что нет никакого смысла говорить о «пролетариате», не видя при этом, что его борьба связана с вопросами расы и гендера. В то же самое время  феминизм и антирасистская борьба помогают понять, как работают угнетение и эксплуатация. Считать, что эти формы сопротивления противоположны друг другу – означает подыгрывать системе, которой выгодно укрепление, или, по сути, конструирование, этих различий.

– В июле вы приняли участие в фестивале «Марксизм 2012» в качестве докладчика. О чем вы говорили? Каковы ваши впечатления от фестиваля?  

– Это было важное событие. В этом году в фестивале участвовало множество людей из мест, где недавно происходила революционная борьба. Активисты из Египта, Греции, Испании и других стран прибыли на фестиваль, чтобы обсудить стратегию и историю борьбы. Выступала Ханин Майки, прекрасная докладчица из Палестины – она рассказала о том, как Израиль представляет себя защитником прав ЛГБТ, чтобы отвлечь внимание от проблем палестинцев, и о многом другом.

Я говорила о Людвиге Фейербахе – о том, как его идеи об отчуждении и гуманизме повлияли на молодого Маркса. Также я рассказывала о кампании «Защита права на протест» – в связи с борьбой, захватами университетов, арестами и заключениями студентов в последние два года. По причине своего сильного коллективистского аспекта, а также внимания к конкретным видам борьбы, марксизм был и остается крайне позитивным опытом.  

– Что вы думаете об идее различия мужского и женского подходов в науке?  

– Я не совсем уверена, что поняла ваш вопрос. Вы имеете в виду популярную идею о том, что мужчины «от природы» более склонны мыслить с научной точки зрения? Я думаю, что это чушь: в ситуациях, когда к мужчинам и женщинам не относятся предвзято, считая, что кто-то более склонен к математике или естественным наукам, результаты показывают, что гендер не играет роли. Например, мужчины и женщины в странах бывшего Восточного блока знали на очень высоком уровне математику – и никто никогда не предполагал, что женщины «от природы» хуже разбираются в предмете.

– По вашему мнению, брак между марксизмом и феминизмом – это действительно несчастливый брак, как писала Хайди Хартман?

– Нет, но я думаю, что марксизм несчастлив, когда он игнорирует феминизм – и наоборот. Пока еще есть проблемы – например, того, кто не является белым гетеросексуальным мужчиной, иногда игнорируют на собраниях, – но я остаюсь оптимисткой, и думаю, что по мере развития движения ситуация будет улучшаться. Я думаю, – хотя это основано только на моих наблюдениях, – что сейчас люди намного больше готовы читать и более внимательно относятся к разным точкам зрения среди левых. Возможно, это отчасти происходит из-за большей доступности текстов в Интернете, в отличие от предыдущих десятилетий.

– Вы написали статью о советском кинорежиссере Дзиге Вертове. Чем важна для вас его фигура?

– Кино Вертова экстраординарно: технологически опередив фильмы современных режиссеров, оно действительно революционно. В «Человеке с киноаппаратом» мы видим городскую жизнь и жизнь как таковую, показанную самыми волнующими, динамичными и современными способами. Вертов создавал фильмы, которые революционны и по форме и по содержанию: это настоящее предвидение того, каким могло бы быть искусство (или пост-искусство). Нигде люди не улыбаются так, как в фильмах Вертова. «Шестая часть мира» – это также по-настоящему невероятное достижение: критический анализ капитализма, восторженное описание необъятных просторов Советского Союза и его единства в разнообразии.

– Движение «Оккупай» (теперь оно есть и в России) – важное явление. Но, в то же время, оно пока довольно аморфно. Что вы думаете о его перспективах? Ведь когда-то на антиглобалистское движение тоже возлагали большие надежды. 

– Я думаю, движение «Оккупай» является важным по нескольким причинам – хотя в конце в него все же проникли некоторые довольно сомнительные группы и идеи (по крайней мере, в Великобритании), и теперь оно связано с защитой Джулиана Ассанжа – фигуры, по меньшей мере, спорной с точки зрения левых. Но, помимо прочего, важно, что движение «Оккупай» показало реальность собственности – то, насколько затронуто частной собственностью городское пространство. Движение «Оккупай» физически и в буквальном смысле указало на тот факт, что город на самом деле не принадлежит его жителям, и что фактически не осталось никакого общественного пространства – только общественный порядок в форме полиции, судов, частной охраны и так далее.

Кроме того, это была действительная попытка в максимально возможной степени существовать без капиталистического посредничества, коллективно – в довольно крупном масштабе. Я не уверена, можно ли сказать, что движение «Оккупай» «потерпело неудачу», поскольку это в любом случае был эксперимент. И, безусловно, оно создало возможность подлинного обсуждения альтернатив существующему порядку.

Накануне этой осени в Великобритании прошел ряд мощных протестов: после студенческих протестов, бунтов, движения «Оккупай» и многих других актов сопротивления кажутся возможными вещи, которые прежде выглядели невероятными. Нынешнее коалиционное правительство слабо, но чрезвычайно порочно: борясь с ним, мы должны действовать на опережение, прежде чем оно сократит социальные расходы и разрушит жизни людей. Посмотрим, что произойдет этой осенью.

Беседовал Дмитрий Райдер

Фото: Нина Пауэр выступает перед участниками оккупационной студенческой акции в университете Мидлсекса.

Читайте по теме:

Нина Пауэр. Уолл-Стрит: отвоевать психологическое пространство

Вера Акулова. Женщины зажаты в тисках двух идеологий

Дэвид Харви. Грядет городская революция

Джим и Хазель Брукшоу. Британия накануне кризиса

Камила Вальехо. Это борьба всей молодежи мира

Гэри Янг. Бунты были политическими