Турецкий партизан пишет дочери

Предисловие переводчика. На протяжении многих лет длится низкоинтенсивная гражданская война. Армия периодически проводит «антитеррористические операции» против курдских повстанцев на юго-востоке страны. В ходе них разрушаются целые города и гибнут десятки мирных граждан. Как бы жестоко это не прозвучало, но для местных жителей государственное насилие давно стало частью традиционного социального пейзажа.

Особое место в истории Турции занимает революционная герилья. Первые ее выстрелы прозвучали в конце шестидесятых, когда Махир Чаян, Дениз Гезмиш и Ибрагим Кайпаккая объявили войну турецкому государству.  После гибели своих лидеров турецкие левые раскололись, создав десятки различных партий и групп, каждая из которых претендовала на роль подлинного наследника идеалов Махира, Ибрагима или Дениза. Из многочисленных левых организаций того времени, стоит выделить Devrimci Sol («Революционные левые»), созданную Дурсуном Караташем  в 1978 году. Именно DevSol стала предшественницей наиболее крупной и известной турецкой повстанческой организации, которая действует на сегодняшний день в Анатолии – DHKP-C (Революционная народно-освободительная партия-фронт). Эта партизанская структура возникла в 1994 году, после ликвидации лидеров расколовшейся DevSol, которые были убиты полицией.  

Революционный фронт выступил наиболее радикальным и последовательным проводником стратегии Махира Чаяна. В чем заключается суть его политической концепции? Коротко резюмируя свою книгу «Непрерывная революция», Махир Чаян полагал, что в Турции существует зависимый, периферийный капитализм, а турецкий политический режим является «колониальным  фашизмом» и находится под полным контролем США. Согласно его позиции, в таких условиях невозможно создать массовую социалистическую партию, способную бороться за политическую власть. По этой причине  ключевую роль в стратегии Чаяна играют два понятия – вооруженная пропаганда и авангардная война. Империализм смог выстроить в зависимых странах искусственное равновесие между угнетателями и угнетенными, и разрушить же его можно только с помощью борьбы вооруженного авангарда. По мнению Чаяна, он должен, с помощью своих непрекращающихся ударов по репрессивным институтам государствам и структурам НАТО спровоцировать народную войну против внутреннего и внешнего империализма.

Махир Чаян писал: «Вооруженная пропаганда является основным методом, применяемым для разрушения искусственного равновесия, существующего между политической силой олигархии и ответной реакцией людей, а также методом убеждения масс в необходимости революции.

В странах, где образы армии и полицейского аппарата преподносятся массам как «сверхмощная сила», вооруженная пропаганда выступает единственным способом воздействия на общественное сознание, способом его очистки для восприятия политических реалий»[1].

Здесь, пожалуй, стоит сказать о наиболее слабом месте в концепции Чаяна. Характерной особенностью его взглядов и практики является крайний антиамериканизм – политическое следствие его мнения о том, что Турция полностью оккупирована американским империализмом. Чаян полагал, что, в силу своей несамостоятельности и зависимости, турецкий капитализм крайне слаб и находится в непрерывном кризисе. Он был убежден в том, что турецкое общество беременно революцией и задача революционеров – нанести удар по системе в кратчайшие сроки. Однако, сегодня очевидно, что Чаян недооценивал силы и гибкость турецкого капитализма. При всей зависимости от США и отсталости, он имел  национальную почву для развития и не мог  быть уничтожен с помощью стратегии авангардной войны.

Второй немаловажной ошибкой Чаяна было его решение начать борьбу именно с городской, а не сельской герильи. В своей книге «Непрерывная революция» он объяснял это тем, что вооруженную пропаганду нужно вести именно там, где имеется больше возможностей и средств для ее распространения среди масс. Турецкий революционер критиковал сторонников фокизма за пренебрежение городом – как важнейшем полем борьбы. Ставка на город, говорит о том, что Чаян не видел большого временного разрыва между стадиями авангардной и народной войны. Согласно его концепции, за  первым этапом в течение относительно короткого времени должен последовать второй. Иначе сложно объяснить, как Махир Чаян мог надеяться на то, что  небольшой авангард в одиночку может противостоять армии и полиции.

Подводя итог краткому анализу идей одного из лидеров революционного поколения 1968 года, стоит также выделить качественную недооценку им силы и уровня развития турецкого государства, по причине переоценки его зависимости от США. Это привело к выбору ошибочной стратегии городской герильи в ситуации отсутствия каких-либо серьезных предпосылок для ее начала[2].

Последователи Чаяна не привнесли каких-либо серьезных изменений в его концепцию, пытаясь в течение многих лет претворить ее в жизнь. Наиболее последовательной в этом деле была  DHKP-C. С 1994 года партия  осуществляет многочисленные нападения на турецких силовиков, бизнесменов, американских дипломатов и других лиц. Очень часто в ходе этих акций гибнут сами нападающие. Поэтому, пожалуй, в DHKP-C очень силен культ мучеников и мученической смерти. Следствием этого становятся отчаянные акции, в ходе которых напрасно гибнут многие революционеры.

В качестве случайного примера можно привести мартовскую атаку двух членов  DHKP-C на участок  полиции в Стамбуле. Две женщины стали расстреливать полицейских, однако никто из них серьезно не пострадал, при том, что нападавшие были убиты. Политическая целесообразность деятельности  DHKP-C находится под большим вопросом. Несмотря на большой личный героизм и акции сопротивления исламистскому режиму, у партии отсутствует продуманная политическая стратегия. Расчет делается лишь на то, что авангардная война партии в какой-то чудесный момент преобразуется в широкое народное сопротивление, поэтому герилья продолжается.     

Несмотря на то, что большинство акций Революционного фронта проходят в городах, с девяностых годов организация действовала и в сельской местности. Однако, в сельской герильи партия Караташа никогда не могла сравниться  с той же Рабочей партией Курдистана, имевшей под ружьем тысячи партизан.                

17 января 2017 года DHKP-C завила о гибели в ходе бомбежки правительственной авиацией 10 партизан в горах Дерсима (Тунджели). 7 ноября 2016 года бомба попала в убежище партизан, 10 из 13 человек погибли. А трое выживших погибли  в декабре в боях с армией[3].

Один из партизан – Хусейн Гюлмез – незадолго до гибели написал письмо своей маленькой дочери[4]. В нем он объясняет причины, которые побудили его принять участие в вооруженной борьбе. 

Я посчитал нужным перевести данное письмо потому, что оно дает яркое представление о специфике революционного движения Турции. При всех своих слабостях, оно смогло создать крепкую историческую традицию, основной вехой которой является революционное поколение 1968 года. Турецких революционеров отличает большое мужество и непреклонное стремление вести свою борьбу до победы. Одним из лозунгов партии стали слова Махира Чаяна: «Мы не свернем с пути, ведущего к смерти».     

Важной деталью письма Хусейна является отсылка автора к алевитским авторитетам: имам Хусейн, Пир Султан и другие. Алевизм – региональная форма ислама, стоящая на стыке шиизма, суфизма и доисламских верований. Формирование алевитской общины историки относят к XVI веку. С того времени алевизм стал формой проявления народного ислама в противовес официальному и государственному суннизму. Алевизм тесно связан с народной культурой Анатолии, которая  является колыбелью современной турецкой государственности. Алевитская община традиционно поддерживает левые силы, выступая против исламизации турецкого общества. В силу вышеуказанных причин, читателя не должен удивлять тот факт, что автор письма прибегает к использованию религиозных символов, за этой формой скрывается историческая традиция народного сопротивления.        

Письмо Хусейна Гюлмеза своей дочери.

Привет, дочка

Я взываю к тебе с гор, которые восстали против несправедливости и тирании. Ты еще маленькая и возможно не поймешь, что папа имеет в виду. Ты еще слишком мала, чтобы читать и понимать то, что я пишу. Ты поймешь это, когда вырастешь.

Конечно, сначала ты будешь обвинять и злиться на меня. Ты спросишь: «Почему мой папа не со мной?». Вопрос: «Почему он в горах, разве он не любит меня?» – придет тебе на ум и зародиться в твоем сердце. Может быть ты рассердишься и скажешь: « Я не люблю своего отца». Знай, моя девочка, я здесь потому, что люблю тебя. Я веду войну. Что делает отец, который любит свою дочь? Что должен делать тот, кто любит свою родину? Что они должны делать? Могут ли они защитить что-то, оставаясь в стороне? Можно ли это назвать любовью?

Конечно, это не может быть любовью. Те, кто любят своих дочерей, также любят и свою родину. Если кто-то не любит свою родину, тот не любит и свою дочь. В то время как наша родина находится под скрытой оккупацией, наша молодежь и дети погрязли в болоте наркотиков, азартных игр и проституции; если кто-то забывает свою культуру, жизнь и называет упадок любовью, то слово «любовь» останется  пустым  в течение долгого времени. Наша любовь – самая прекрасная вещь. Даже если она далека и невозможна, мы сознательно идем на смерть за то, что мы любим.  Нет ничего невозможного. Только то, что называется невозможным, занимает некоторое время.

Если бы я остался с тобой, то возможно я не смог бы защитить тебя. Так называемая защита – это не защита от нескольких людей, я не могу  защитить тебя от разлагающей  государственной системы. Возможно, что миллионы таких же детей как ты остались без защиты; будучи пораженными государственной политикой упадка, они мучаются  в болоте наркотиков, азартных игр и проституции. Наши сыновья и дочери, за которыми мы следим и защищаем, в настоящее время увязли в наркотиках, проституции и самоубийствах. Они становятся угнетенными личностями и теряют свои ценности. Они забывают свои обычаи и традиции, язык и культуру. Они играют роли эгоцентричных личностей, в которых нуждается капитализм. Что говорит капитализм? «Не доверяйте даже вашему отцу». Что после этого?

Нет, конечно, это не так. Папа, как плодовое дерево. Даже если плодов нет, ты можешь стоять в его тени. Человек, выродившийся под влиянием капитализма, не уважает своих стариков и не любит младших. Непосредственно атакуя и разлагая нашу культуру они нападают на наш язык, образование и историю. Они хотят, чтобы мы все забыли. Они пытаются навязать нам свою упадочную культуру. От Хусейна[5], Бедреддина[6], Пира Султана[7] мы научились не склонять свою голову. От Дадалоглу[8], Кёроглы [9] и Хекимоглу[10] мы научились как мстить, у Махира[11] – не сдаваться, у дяди[12] – как разрушить изоляцию.

Наша историческая эпоха слишком богата событиями, чтобы поместиться в книги. В каждом столетии существует Язид[13] и Хусейн, восставший против него. Был Пир Султан, была  DHKP-C. Капитализм – это современный Язид. В нашей стране существует фашизм. Атакуя народные ценности, фашизм делает людей индивидуалистами. Таким образом, он внедряет упадочную культуру. То, что мы должны сделать против этого – это сражаться на стороне DHKP-C. Мы будем усиливать свою борьбу. Мы будем сужать сферу капитализма. Мы заберем наших детей из упадочной культуры.

Мы дадим нашу культуру, культуру Анатолии. Не говорите: «Мой ребенок в городе, как я буду сражаться в горах?». Неужели вы думаете, что мы сможем узнать, что делают наши дети, находясь в городе? Проблема не в наших детях, а в системе и борьбе с ней. Не скучаем ли мы по наши детям?  Да, я скучаю по своей дочке, здесь в горах. Мне не хватает ее, как мне годами не хватало социализма. Существование моей дочери дает мне силы в герилье. Она – это моя причина для борьбы. Моя девочка – это моя вера и смелость.

Если народ не хочет сражаться, это означает, что он не имеет достаточных причин для этого. У меня есть такие причины – наше историческое наследие, любовь к нашему народу и Родине, наша преданная партия и моя самая милая в мире девочка. Эти причины могут еще преумножиться. Поэтому мы имеем множество причин для борьбы. Я хочу, чтобы моя дочь держалась своей истории, культуры, языка, обычаев, когда она вырастет. Я не сомневаюсь, что так оно и будет. Если случится так, что я погибну на этой войне, я хочу, чтобы моя дочь подняла красный флаг с того места, где я пал, и поместила его во дворце нашего врага. Давайте не будем забирать наших детей от революционеров, потому что революционеры – дети народа. Они будущее этой страны.   

Наши дети не должны умирать от наркотиков или быть псами Язида. Возможно, они станут революционерами – надеждой нашей страны и мира. Наши дети – дети надежды. Они заслуживают самого прекрасного будущего, улыбок и красивейших праздников. Мы будем сражаться и победим ради этой красоты. Я сражаюсь в горах, как партизан DHKP-C с этой верой. От такой чести я чувствую гордость. Из-за бескомпромиссной линии моей партии, я чувствую, что я в долгу перед ними в этом отношении. Я благодарен за этот поход уверенными шагами к революции без поиска сговора с врагом.

Да здравствует наш лидер Дурсун Караташ!

Да здравствует Революционный народно-освободительный фронт!

Хусейн Гюлмез

Автор перевода и предисловия Максим Лебский

redspark.nu

Читайте по теме:

Карл Лебт. Турция: борьба за культурную гегемонию

Максим Лебский. НАТО и ультраправые: турецкая история

Андрей Манчук. Курдистан, которого нет

Александр Рыбин. Рожава – «народный дом»

Иммануил Валлерстайн. Таксим. Курдская дилемма

Андрей Манчук. Хасанкейф. Град обреченный

Абдулла Оджалан. Капитализм и женщина

Андрей Манчук. Стамбул. Эхо «Ники»

Александр Иванов. Парк Гези. Театральная постановка