Плач по «Старой Европе»

Поток беженцев с Ближнего Востока стремительно растет. Перспектива быть убитыми или изнасилованными боевиками ИГИЛ, бомбардировки и штурмы городов, беспредел, нищета и распад экономики региона – все это заставляет людей целыми семьями покидать насиженные места и искать себе лучшей доли. Многие из них направляются в Европу – и, разумеется, находится немалое количество комментаторов, которые стремятся узреть в этом факте не иначе как целую историческую катастрофу. Причем, среди борцов против «вторжения беженцев» особо выделяются активностью представители передовой постсоветской интеллигенции.

Мигрантскую тему можно назвать лучшей лакмусовой бумажкой в области политических предпочтений. Извечная лукавая позиция – «я не расист, но...» – сейчас как никогда в моде у наших либералов. Лозунги защиты прав человека внезапно улетучиваются у них, как только речь заходит не о человеке из «первого мира» с приличным уровнем образования и дохода. Карго-культ «старой доброй Европы» начисто вытесняет в этой среде собственно заповеди классического политического либерализма. И даже иные «левые» внезапно оборачиваются пламенными патриотами и защитниками интересов «коренного пролетариата».

Вот и теперь драматург Гришковец, писатель Веллер, колумнистка Латынина и целый сонм безвестных блогеров средней руки наперегонки пишут о том, как полчища «грязных мигрантов» наводняют ЕС, мусорят в парках, заносят заразу чуждой западным ценностям культуры и чуть только не режут под окнами готических соборов баранов пополам с христианскими младенцами. Иными словами, эти новые варвары готовятся утопить старушку Европу в крови, предварительно закутав ее в паранджу.

Забавно отметить, что наши либеральные мигрантофобы, это те же самые люди, которые то и дело заводят шарманку про «пора валить» – причем, валить в ту же Европу. Разумеется, они считают себя лучше, чище, образованнее и добрее бегущих от войны сирийцев – хотя среди иммигрантов оттуда хватает людей с достаточно высоким уровнем образования, с более развитым чувством солидарности и с более гуманным отношением к ближнему своему. Еще более забавно, что, согласно статистике, подавляющее большинство беженцев из Сирии и других ближневосточных «горячек точек» приняли другие арабские страны и Иран – а никак не Европа. Но антимигрантскую истерию это не останавливает. И чем дальше она продолжается, тем отчаяннее это начинает «что-то напоминать».

Как известно со времен Гегеля, история имеет свойство повторяться как минимум дважды. Летопись XX столетия может преподнести множество аналогий нынешней антимигрантской истерии. Одна из них наиболее известна и наиболее показательна. Когда в рамках так называемого «Ostflucht» в более развитые страны и регионы Европы бежали от нищеты и войны тысячи местечковых евреев, цыган и славян, во времена затяжного кризиса 20-х тоже нашлось много публицистов, тревожно вздыхавших об угрозе Великой Европе со стороны грязных, нищих и культурно чуждых «понаехавших». Имена самых пламенных и талантливых из этих обличителей впоследствии по своему вошли в историю: Юлиус Штрайхер, Йозеф Геббельс, Альфред Розенберг. Спасибо прокурорам Нюрнбергского процесса за кропотливую работу по документации их трудов и анализу далеко идущих последствий их виртуозной ксенофобской пропаганды.

Можно найти и массу других примеров. Скажем, южноафриканский: мало ли образованных, культурных авторов уверенно и аргументировано обосновывали, почему потомкам белых переселенцев ни за что не следует контактировать с ордами черных варваров из бантустанов? Конечно, впоследствии слово «апартеид» стало неприличным в приличных кругах – хотя Юлия Латынина не знает об этом до сих пор, – но насколько убедительны были доводы его адвокатов, раз этот режим продержался столько десятилетий? А уж сколько просвещенных, культурных и образованных адвокатов было у расовых законов «Джима Кроу»…

Казалось бы, все эти примеры должны заставить ревнителей демократии и европейских ценностей выключить свою шовинистическую шарманку. Но нет, все пустое. А печальнее всего то, что гришковцы и иже с ними действительно любят ту, «старую Европу» – и очень тревожатся за ее судьбу. Судьбу Европы Герта Вилдерса и Марин Ле Пен. Европы «дела Дрейфуса» и «законов Бенеша». Европы Мюнхенского сговора, молчаливого игнорирования апартеида, диктатуры Франко и Салазара. Европы Леопольда II, устроившего беспрецедентный геноцид в Конго и Европы правительства Черчилля, которое уморило голодом миллионы бенгальцев. Европы ирландских девочек, сосланных в монастыри с полутюремным режимом и швейцарских женщин, не имевших права голоса до середины 70-х. Европы расстрелянных демонстраций, разогнанных стачек, локаутов, работных домов, Европы «исключительных законов» против социалистов. Европы Опиумных войн, кровавых арабских погромов в Париже и Алжирской бойни. Европы героя-патриота Петена и бывших нацистских бонз в органах власти «свободной ФРГ», с которыми боролась Ульрика Майнхоф. Европы лордов, графов и крупных промышленников, ручкавшихся с Муссолини, Гессом и Гитлером. Европы выдающегося архитектора Шпеера и талантливого скрипача Гейдриха.

Так что нечего удивляться, что киевские нацлибы бьют себя пяткой в грудь, выкрикивая: «Україна – це Європа». Не стоит дивиться тому, что расистка и социал-дарвинистка Латынина ходит в статусе гуру московской «прогрессивной общественности», а главный либеральный оппозиционер всея Руси Навальный то и дело поднимает на щит тему злобных «нелегалов». Для них естественна разница между «экспатом» и «гастарбайтером», от них ускользает вся ирония противоречия между разговорами про собственную эмиграцию и циничными шуточками об арабах, утонувших в Средиземном море, они могут искренне не верить, что этот милейший европеец – насильник, но в ужасе озираются на каждого, в чьем голосе сквозит «южный» акцент. И уж конечно, им не зазорно именовать «быдлом» собственный народ – обедневший, непричесанный и такой непохожий на комикс про кучерявую жизнь западного миддл-класса.

Это брезгливость ограниченного, сытого мелкого буржуа, одновременно раболепно благоговеющего перед «элитой» и самоутверждающегося за счет «низов». Брезгливость и тревога за собственный живот, которые застят глаза настолько, что увидеть человеческое в человеке становится выше его сил.

Единственное, что обнадеживает в этой ситуации – это то, что мы знаем другую Европу. Европу Брехта и Лорки, Нильса Бора и Эйнштейна, Тельмана и Майнхоф, немецкого подполья и французского сопротивления, валлийских профсоюзников и португальских «апрельских капитанов». Европу тех десятков тысяч людей, которые приходят в эти дни на вокзалы своих городов, чтобы встретить сирийских беженцев овациями, а не пинками. И, хочется верить, именно эта Европа однажды сотрет «старую добрую», вместе со всеми плакальщиками по последней.

Георгий Комаров

Читайте по теме:

Борис Рудь. Ода Зависти

Андрей Манчук. Огни Евросоюза

Эмманюэль Террэй. Миграция: «почему они уезжают?»

Падрино Фахми. Мой путь в Европу

Бермет Борубаева. «Такси на Украину»

Аннели Бунтенбах. «Часто это граничит с работорговлей»

Дмитрий Колесник. Грани заробитчанства

Яна Завацкая. «Быдлонаселение»

Євген Лакінський. «Кольори Квебеку»