Прописка и капитализм

На мой взгляд, ужесточение правил прописки — самый авторитарный закон из всех, принятых в рамках новой консервативной волны. В сочетании с искусственно замороженным рынком жилья это дает такую степень контроля, по сравнению с которой любое «идеологическое» наступление, по типу ряженых казаков — так, расходящийся круг на поверхности воды.

Как известно, капитализм постоянно воспроизводит собственные противоречия. Динамизм капиталистической экономики приводит к географической мобильности населения, его концентрации в зонах промышленного производства, растущих отраслей экономики. Эта концентрация, в свою очередь, провоцирует объединение работников и создание институтов контрвласти — профсоюзов, community-организаций, рабочих партий. Эта история повторялась везде — в Америке в период миграции в Детройт в первой половине XX века, в Италии в период послевоенной миграции из аграрного Юга в промышленный Север и т.д. Капитализму нужна концентрация рабочей силы, но она же вызывает сопротивление капитализму.

В России сейчас тоже капитализм — но особенный. Это не динамичный капитализм периода промышленного роста, а паразитический капитализм сырьевой экономики, к тому же, проедающий советское наследие. Поэтому для массовой миграции и роста противоречий, связанных с географией труда, нет особых экономических причин.

И все-таки это капитализм — он допускает инвестиции и требует новых районов концентрации рабочей силы. Российские власти решают эту потенциальную проблему массовым завозом мигрантов из Средней Азии. Дешевые и абсолютно бесправные мигранты — мечта работодателя и чиновника. Мигрантам гораздо труднее объединиться в профсоюзы и тем более в партии. Наконец, они попросту граждане другой страны и их интересы лежат не в России.

Именно поэтому ужесточение прописки было совмещено с упрощением миграции. Смысл в том, чтобы работодателю было проще выписать 500 азиатов через агентство занятости (обманув их с зарплатой и условиями труда), поселить их в бараках, а потом выгнать — чем нанять 500 русских и столкнуться с организованным сопротивлением. Не потому, что русские лучше, чем азиаты — а потому, что у них больше возможностей и меньше барьеров — лингвистических, правовых, материальных. Это, кстати, уже происходит и превращается в обычную практику —  например, на автозаводах в Ленинградской области, таких как «Йура Корпорейшн», где первичка МПРА была разгромлена, а ее члены уволены. Вместо них наняли мигрантов.

Таким образом, «географическая» политика властей состоит в том, чтобы зафиксировать население на своих местах, максимально затруднив внутреннюю миграцию и компенсировав локальную необходимость в рабочей силе за счет мигрантов из других стран. Властям ВЫГОДНО, чтобы российские города вымирали и сокращались — это не противоречит их экономическим интересам и вполне соответствует политическим.

Добавлю, что миграция часто имеет не только опосредованные, но и прямые политические последствия. Например, как мы знаем из истории Харви Милка, ЛГБТ-движение в США во многом возникло благодаря миграции гомосексуалов в район Castro Street в Сан-Франциско, откуда им было проще обеспечить собственное политическое представительство и организоваться в социальное движение. Российский ответ на это — неподъемые цены на жилье, правовые барьеры, в том числе и главным образом прописка, отсутствие независимого и полномочного местного самоуправления (список можно продолжать). Вот так, просто и незамысловато власти уничтожают потенциал для «политики идентичности». А казаки, полицейские, нацисты и православные бабушки на гей-парадах здесь глубоко вторчины.

Внутренняя миграция создает реальную угрозу для власти. Поэтому отмена прописки, создание системы льготного найма и муниципального жилья, дешевая ипотека — это политические требования, а не просто экономические.

Вопросов сейчас гораздо больше, чем ответов. Как связано текущее географическое управление населением со стороны властей с советской практикой? Как складывается политика в отношении моногородов с учетом того, что их консервация представляет опасость (Пикалево), но и миграция в крупные городские центры также представляет опасность? Как связана географическая «макрополитика» препятствования миграции с «микрополитикой» уничтожения публичных пространств в самих городах? Какое место занимают эти вопросы в контексте местного самоуправления, социальных движений и радикальной политики?

Нам необходима марксистская и критическая география, радикальная урбанистика — это ключевое требование в политическом анализе текущей ситуации.

Илья Матвеев

Читайте по теме:

Андрей Манчук. Бараки «Олимпийского»

Артем Кирпиченок. Вечный гастарбайтер

Дмитрий Колесник. Грани заробитчанства

Михаил Резник. День Гнева

Іван Франко. Емігранти

Андрей Манчук. Нечего терять. Протесты «евростроителей» 

Дмитрий Колесник. Strawberry fields для «Middle class»