Ближний Восток: мандаты на суверенитет

Одессит Игорь Димитриев является сегодня одним из самых известных блогеров, которые освещают события гражданской войны в Сирии. Покинув Украину после трагических событий в его родном городе, Игорь, который имеет образование историка и изучал арабский язык,  совершил несколько длительных поездок на Ближний Восток, побывав во всех основных точках вспыхнувшего там конфликта. Так, Димитриев освещал бои за Алеппо, побывал в блокированном курдском Африне и осажденном Дэйр-эз-Зоре, где он получил осколочные ранения, был у езидов, которых спасались в горных пещерах от наступления боевиков ИГИЛ. Он рассказывает о причинах и особенностях сирийской войны, говорит комментирует слухи о так называемом «украинском следе» в ИГИЛ, и обсуждает перспективы послевоенного устройства Сирии, для которого необходимо обеспечить демократическое решение курдской проблемы.

С курдами в окруженном кантоне Африн

– Игорь, расскажи, что представляет собой в организационном и идеологическом плане исламистское движение в Сирии? Как устроен ИГИЛ,  откуда берутся мифы о существовании «хороших» и «плохих» – то есть, «умеренных» и «радикальных» – исламистов?

– Прежде чем для себя прояснить внутреннюю структуру радикальных исламских движений в Сирии, нужно понимать, как в целом устроен сегодня в мире политический ислам – глобальное сообщество сторонников исламистской идеологии. В некоторых странах оно может быть представлено респектабельным, политическим крылом – как, например, в Турции, Катаре, или в Египте – пока там были у власти представители организации «Братья-мусульмане». Они спонсируют исламистов в других странах, которые в основном объединяются сетью квартальных мечетей, и поддерживают радикалов, которые также включены в эту сетевую структуру. То есть, это огромная глобальная сеть, которая включает в себя не только респектабельных политиков или массовые движения, но и эти ультрарадикальные ячейки.

За влияние на эти исламистские сети конкурируют катарские и саудовские инвесторы, которые выступают в роли политических и военных «субподрядчиков» у США, Великобритании, Франции. В целом, такая сетевая структура изначально присуща политическому исламу. То есть, исламисты не обязательно объединены в единую иерархическую структуру халифата, но могут распадаться на разнообразные группировки – своего рода военные ордена. Идеологические позиции радикальных исламистов практически тождественны, но они могут конкурировать друг с другом за влияние и власть в регионах, за нефть, экономические ресурсы, и за финансирование от упомянутых выше спонсоров.

В самой Сирии эта сетевая структура набирала сторонников через квартальные мечети. В последние годы перед началом гражданской войны в этой стране произошла определенная либерализация государственной политики в отношении ислама – потому что Башар Асад, из которого слепили образ диктатора, как раз позиционировал себя в качестве проводника таких, достаточно либеральных реформ. Было позволено строить квартальные мечети, туда назначались имамы. Они вели там пропаганду, и это формировало круг радикально настроенных исламистов, которые попадали в радикальные сетевые структуры – как организационные, так и неформальные.

В результате, к началу гражданской войны глобальное сообщество исламистов располагало в Сирии достаточно разветвленной системой своих политических сторонников. Но постольку, поскольку эта система была глобальной, ее представители сразу превратили сирийскую гражданскую войну в международный конфликт – еще когда там не было Ирана или России. Катарские власти формировали и тренировали отряды боевиков, отправляя их на помощь радикальным единоверцам в Сирию, а потом занялись этим в лагерях непосредственно на территории этой страны. Этим же одновременно занимались со своей стороны турки и саудиты. В результате, сирийское исламистское движение изначально было поделено между группами влияния своих спонсоров. И в нем участвовали не только местные представители суннитской общины, ориентирующиеся на Анкару тюркоязычные туркоманы и некоторые кочующие в пустыне бедуинские племена, но и приехавшие со всего исламского мира боевики, хорошо подготовленные в военном и идеологическом плане.

Постепенно они сформировали в разных регионах Сирии боевые отряды под началом полевых командиров. Эта структура тоже была не иерархической, а сетевой. Отношения между ними  были сложными, поскольку они отражали конфликт между центрами политического ислама – вы же наверняка слышали о конкуренции между катарскими и саудовскими боевиками, завязанными на тот или иной центр финансирования и политической поддержки. Поэтому, люди с совершенно одинаковыми исламистскими взглядами могут выступать в одних случаях под флагом Ан-Нусры, а, в других случаях, под флагом ИГИЛ. Успех ИГИЛ, которого оно добилось на территориях восточной Сирии и прилегающих районах Ирака, во многом стал следствием более эффективного информационного продвижения этой группы – и все полевые командиры в этом регионы были под него подогнаны. То есть, был создан миф об ИГИЛ, который действительно позволил сформировать так называемое «Исламское государство».

– А кто именно занимался их медиа-продвижением?

– В первую очередь, информационную поддержку исламистов оказывали популярные арабские телеканалы – катарская Аль-Джазира и саудовская Аль-Арабия. Причем, их организацией и развитием активно занимались медиа-специалисты из европейских стран. Вообще, продвижение и съемки этих профессиональных рекламных роликов ИГИЛ нередко проводят специалисты, которые приезжали туда в командировку из Европы, снимали на месте постановочные сценки, а монтировали все это в Лондоне – потому что британское влияние на эту исламистскую среду вообще очень велико – создавая в комфортабельных офисах ролики о «воинах пустыни». И там же, в этих офисах, создавался пропагандистский миф об «умеренных исламистах».

– «Умеренные исламисты» – это миф?

– Дело в том, что один и тот же отряд исламистов может быть часть одной, а потом совершенно другой группировки – в зависимости от конкретной стратегической или оперативной обстановки на данном участке фронта. Иногда спонсоры просто сообщают, что территория, где они действуют, теперь будет находиться на финансировании у ИГИЛ, а не у Ан-Нусры. И тогда полевой командир меняет брендирование своего отряда, который начинают называть на ИГИЛ, а Ан-Нусрой. Естественно, никакой умеренности от этого не добавляется. Не меняется вообще ничего.

Конечно, кто-то из полевых командиров может не согласиться с таким ребрендингов – и тогда его недавние союзники начинают вести с ним боевые действия. Так, сегодня, из-за политического конфликта Саудовской Аравии и поддержанного турками Катара, под Дамаском и в Идлибе воюют между собой исламисты, которые ориентировались на два разных центра – одни на Эр-Рияд, другие на Доху.

Есть множество мелких отрядов, которые меняют флаги быстро и часто. Я сам неоднократно это замечал в своих поездках по Сирии.  Например, во время боев Алеппо можно было четко определить по флагам только отряд туркоманов, которые все время выступали под своими этническими знаменами. Вся остальная публика переходила из одной группировки в другую, «перекрашивалась» практически моментально.

Нужно понимать, что все эти раскрученные у нас бренды – Ахрар-аш-шам и им подобные – не более, чем медийные конструкты, созданные для ничего не понимающих в сирийской ситуации телезрителей. На месте ты разницы между одним отрядом и другим не выявишь. При этом, уровень радикализма «умеренных» иногда может дать фору ИГИЛ. Помните, был скандал – представитель «умеренной» и группы Харакат Нураддин аз-Зинки отрезал голову несовершеннолетнему палестинскому подростку? А «светская» Аль-джейш ас-суурий аль-хурр – «Свободная сирийская армия», которую называли «демократической оппозицией Асаду», обстреливала жилые кварталы Алеппо из самодельных пусковых установок газовыми баллонами, которые их просто разрушали. Мы это специально снимали.

– То есть, ты видел такие обстрелы?

– Да, я это видел, я это снимал. По траектории очень легко определить место, откуда был выпущен баллон. Например, мы находились в курдском районе Шейх-Максуд, и его обстреливали со стороны района Ашрафи, который контролировался условно умеренной оппозицией. И именно оттуда стреляли по жилым кварталам – не по военным объектам. С очень прозрачной целью – умеренные оппозиционеры хотели вытеснить оттуда курдское население, лишив курдов мотивации к защите этих кварталов. И организовать этническую чистку – потому что «умеренные» никогда не скрывали намерений зачистить город от курдов. Кстати, среди командиров этих исламистских групп были чеченские исламисты, в подчинении которых находились выходцы из стран бывшего СССР. 

– Сколько выходцев из бывшего СССР воюет в Сирии на стороне исламистов?

– Считается, что их около десяти тысяч человек. Причем, что в ИГИЛ налажена четкая связка с постсоветским пространством – выходцы из него вербуются через Турцию или страны Персидского залива.

– Среди них есть выходцы из Украины?

– Да, известно, что в Сирии воюет отряд крымско-татарских исламистов. Он был включен в более крупный, условно чеченский, отряд, который объединяет различных выходцев с постсоветского пространства – и как раз участвовал в антикурдских чистках. Этот отряд, которые назывался аль-Мухаджирин валь-Ансар – «Отряд переселенцев и помощников» – включал в себя активных сторонников Хизб-ут-Тахрир, которые выехали из Крыма в 2014 году.  Он в разное время назывался то армией, то отрядом, то фронтом, подчинялся то одной группировке, то другой – например, в Алеппо они воевали вместе с ан-Нусрой.

А совсем недавно в сети всплыл видеоролик, на котором видно, что в боях под Дейр-эз-Зором в одном из укрепленных пунктов, из которого бежали боевики ИГИЛ, нашли украинский флаг и какие-то кроссворды на русском языке. Я допускаю, что это могли быть какие-то представители украинских ультраправых. Например, я когда-то общался с представителями украинской национал-социалистической организации «Автономний спротив». Они мне сказали, что симпатизируют исламистскому радикальному движению, потому что оно является по их словам социальным и неиерархическим. Я не знаю, кто там был под Дейр-эз-Зором. Совсем не факт, что именно они. Но это показывает, что идеи ИГИЛ имеют популярность у радикальных украинских правых.  Так что кто-то из наших националистов вполне мог поехать повоевать к игиловцам в поисках приключений. Ведь пропаганда у ИГИЛ была эффективной – многие видели в нем реальный протест современному капитализму и империализму.

– Но при этом, сирийская война – это огромный бизнес, на котором наживаются целые капиталы.

– Да – и линии фронта этому бизнесу никак не мешают. В результате гражданской войны экономические коммуникации внутри Сирии оказались перерезанными исламистами практически намертво. Основной массив производства пшеницы, хлопка, мяса в Сирии находился в северных и северо-восточных районах, которые сейчас называют курдскими, и в долине Евфрата – это арабская территория, которая даже больше тяготеет к Ираку – просто в свое время британцы и французы нарезали эту территорию для Сирии. А промышленно производство расположено ближе к Средиземному морю – в Алеппо, в Дамаске, Хаме и Хомсе. Эти западные регионы оказались отрезаны от сырьевых районов – но, тем не менее, производства там, в основном не останавливались и фабрики продолжали получать сырье.  Трафик через территорию ИГИЛ не прекратился окончательно – за счет того, что там расселены бедуинские племена, которые тысячи лет занимаются контрабандой и перевозками. Они ни умудрились договориться со всеми участниками экономической цепочки – с правительством, с курдами, с ИГИЛ и прочими исламистами. Потому что представители этих кланов, семей находятся на территории всех группировок, и они договариваются с местными полевыми командирами о бесперебойных поставках. Несмотря на то, что происходили боевые действия между сирийской армией, ИГИЛ, курдами.

– А какова сама схема? Производители и поставщики платят деньги, а потом бедуины их «заносят» в отряды боевиков, не обижая самих себя?

– Да, они берут деньги и гарантируют доставку хлопка из долины Евфрата в Алеппо. Понятное дело, цена сырья вырастает – ведь они платили налоги ИГИЛ и распределяли прибыль участникам всей этой цепочки. В конце концов, хлопок попадал в Алеппо, из него делают рубашки, которые идут на продажу куда-нибудь на экспорт. В том, числе в Турцию, которая спонсирует боевиков – тех же туркоманов. В общем, такой военно-капиталистический кругооборот. Это вообще особенность современной гражданской войны – как торговля углем и контрабанда на Донбассе.

В госпитале после ранения в Дэйр-эз-Зоре

– А чем ты видишь сходство и различие войны в Сирии и в Украине?

– Разница между сирийской и украинской ситуацией достаточно велика. Разница между Асадом и Януковичем – тоже. И идеологическая, и политическая. Просто в Украине власть сдалась, и там, с помощью жесткого внешнего давления, установили националистический режим. Не ИГИЛ, конечно – но что-то весьма похожее на «умеренных» исламистов, об умеренности которых мы уже говорили. Они перехватили все рычаги управления государством – точнее, им просто подарили эти инструменты управления и подавления, и дальше уже они использовали их в собственных целях. Представим себе, что то же самое произошло бы в Сирии – скажем, Асад убежал бы в Иран, и инструменты власти достались бы исламистам – пусть даже «умеренным». Это привело бы к масштабным этническим чисткам – поскольку суннитский исламский радикализм в Сирии в принципе ставит перед собой задачу истребить, изгнать или ассимилировать этнические и этноконфессиональные меньшинства, которые составляют свыше 20% населения страны. Это алавиты, друзы, шииты, курды, представители восточноевропейских христианских церквей,  живущим по светским правилам арабам-суннитам. Все это привело бы к массовому потоку беженцев – гораздо крупнее того, который мы уже наблюдали.

– Эти этноконфессиональные группы поддерживали сирийское правительство?

– В целом, да. Потому что для них это вопрос выживания. Иногда поддержку оказывали даже нелояльные Дамаску друзы. Я побывал в Дэйр-эз-Зоре во время трехлетней осады этого города, который командовал легендарный генерал Иссам Захреддин, также известный по прозвищу «Дед» – как у генерала Ковпака. Пожалуй, это самый колоритный герой сирийской войны. Я очень горжусь нашим знакомством и дружескими отношениями с этим человеком. Так вот, он друз – это очень специфическая этноконфессиональная группа, живущая в Сирии, Ливане, Израиле и Иордании.  Несмотря на их относительно небольшую численность – друзов приблизительно миллион-полтора миллиона человек – они занимают в каждой из этих стран достаточно высокие позиции, являясь военным сословием. У друзов очень сильны военные традиции, поэтому в Израиле они служат в спецназе, а в Ливане, несмотря на небольшую численность, были одной из наиболее мощных группировок во время гражданской войны. В Сирии друзы являются традиционными конкурентами алавитов, к которым принадлежит правящий клан Асадов. Хотя, как и алавиты, они являются потомками доисламских общин этого региона, которые сформировали особые, очень закрытые синкретические конфессии. С другой стороны, друзов также ненавидят сирийские исламисты – поскольку друзы относятся к исламу еще более условно, чем алавиты.

Так вот, своим поведением в осажденном со всех сторон городе генерал Захреддин показывал сигнал своим, намекая, чью сторону они должны принимать в сирийском конфликте. Это очень важный момент – потому что у друзов традиционно сильно британское влияние, и британцы давили на них через друзские общины в других странах, чтобы они подняли восстание на юге Сирии, в непосредственной близости к Дамаску, и активно выступили против Асада. Друзская община Сирии колебалась: с одной стороны от нее требуют восстать против сирийской власти, с другой стороны, на них нападают исламисты и устраивают жестокие акции с отрезанием голов.

В целом, они разумно держали вооруженный нейтралитет – но Иссам Захреддин, наиболее видный представитель друзов, однозначно принял сторону  Асада – несмотря на личные противоречия с сирийским генералитетом, несмотря на угрозы ливанских, израильских и иорданских курдов. Высокопоставленные алавиты воспринимают его как конкурента, потому что он не только генерал, штабист, а пишет стихи, очень красиво себя ведет на войне, очень смел – подчас демонстративно. В Сирии это очень ценится, в него влюблены все, кто с ним служит. Например, бедуинское племя Шайтат, которое защищало  вместе с ним Дэйр-эз-Зор, изначально было за оппозицию, а потом подверглось геноциду со стороны ИГИЛ. Именно Иссам Захреддин прорвался на территорию, подконтрольную исламистам и вывел из игиловского плена оставшуюся в живых часть племени, спасая его людей от массового убийства. Они присягнули лично Захреддину, и говорят – «мы стали опять сирийцами благодаря генералу».

При этом, заслуги Захреддина не ограничиваются почти невероятным для нашей эпохи героизмом во время обороны Дэйр-эз-Зора, которая имела большое моральное значение в этой войне. В критические моменты его перебрасывали с фронта на фронт, а недавно он возглавил одну тайную операцию на юге Сирии, где из Иордании шло снабжение боевиков, под прикрытием американской военной базы. Захреддина перекинули на вертолете в его родной город Сувейда – думаю, эту информацию уже можно раскрыть – и он возглавил марш-бросок, в ходе которого боевиков отрезали от границы.

В осажденном Дэйр-эз-Зоре, с друзским генералом Иссамом Захреддином

– Друзам также угрожали этнические чистки?

– Этнические чистки вообще являются одной из практических целей сирийской «исламской революции». На Ближнем Востоке стратегии ассимиляции и выдавливания враждебного населения уже несколько тысяч лет. Территория очень густонаселенная, благодатная для жизни. Численность населения растет, идет конкуренция за землю и воду. Когда исламистские группы подходят к враждебному району, где, например, живут курды и алавиты, они делают жизнь там невыносимой, выдавливают гражданское население. Курды и шииты часто поступают также.  Но начало подобной стратегии положили в этой войне именно исламистские группировки.

– Что ты думаешь о политическом будущем Сирии – в первую очередь о решении курдского вопроса? Получится ли решить его мирным путем?

– Давно известно, что американцы пытаются сделать ставку на сирийских курдов. В свое время они сделали ставку на иракских курдов – правящий в Иракском Курдистане клан Барзани был достаточно тесно связан с американцами еще со времен «холодной войны» так сложилось. Сначала они ориентировались на СССР, но эти контакты сошли на нет, исходя из тогдашнего политического расклада – потому, что Москва ставила на государства «арабского социализма», идеология которого была тогда на подъеме. И тогда клан Барзани «подобрали» американцы – хотя его сторонники еще были в то время левыми. Это не должно удивлять – политика США построена таким образом, чтобы ставить на самые радикальные и эффективные группы, вне зависимости от идеологии, которых они исповедуют. На тех же украинских националистов, как все мы знаем.

При этом, в Вашингтоне могут делать ставку на прямо противоположные группировки – скажем, одновременно поддерживать ИГИЛ и курдов, которые воюют друг с другом. Хотя ИГИЛ возник именно по результатам американского вторжения, разрушившего Ирак. Это позволяет им играть ситуацией тактически, реализуя в регионе чисто имперские цели. Так, сейчас США создали, в нем зону нестабильности – Курдистан – которая расшатывает государственность всех окружающих стран. Эрдогану нужно просить американцев, чтобы они разрешили ему раздавить курдское движение в Турции и Рожаве. Начинается торги и сделки, где все зависит от мнения администрации Трампа.

Но среди курдов тоже есть разные течения. Турецкие курды и сирийские курды больше ориентированы в политическом плане на Рабочую партию Курдистана, и представляют собой своеобразное анархо-социалистическое движение. Несмотря на тактическое сотрудничество, они относятся к американцам как к империалистам, которые манипулируют этим движением и изначально нацелены против них. Но попытки договориться с российским руководством против США, которые предпринимали сирийские курды, не имели успеха – потому что основным партнером РФ в Сирии является правительство в Дамаске.

– А договориться с Асадом курдам не удалось? 

– Такие контакты есть – но переговоры идут очень тяжело. Сирийские власти до некоторой степени являются заложниками обострившейся в результате войны курдско-арабской розни, которая дает о себе знать даже на бытовом уровне. Сирийские арабы массово считают курдов пришлым населением, которое должно выехать из страны – курды же считают себя автохтонами и отвечают арабам тем же. Это конфликтная ситуация – и ее можно расшатывать, чем и будут заниматься американцы. Ведь в случае, если будут делить Сирию, сирийском Курдистану отойдут не только этнически курдские территории. Половина территории за Евфратом населена арабами, и там может вспыхнуть новый конфликт. Чтобы его не было, нужно найти современное политическое решение курдского вопроса, которое устроило бы всех. Цепляться за нерушимость границ, которые были нарисованы империалистами после Первой и Второй мировой войны, нельзя – ущемленные по итогам этого раздела народы требуют для себя какого-то суверенитета.

Беда в том, что этот суверенитет продолжают раздавать по собственному усмотрению всё те же империалисты. Это общеизвестно. К примеру, движения самоопределение республик Югославии и СССР активно поддерживалось «международным сообществом» – а аналогичные процессы в Грузии или Украине – наоборот. Получается, все право на самоопределение упирается сегодня в банальное и грубое право силы. Фактически, международное право сводится к политическим интересам США, которые выписывают мандат на суверенитет. Украинские политики говорили, что референдумы в Крыму и на Донбассе прошли под дулами автоматов – но так же было в Косово, Южном Судане, Иракском Курдистане. Когда ты обзаводишься автоматом Калашникова, к твоему политическому мнению относительно права на суверенитет начинают прислушиваться. И той же Каталонии, возможно, вскоре тоже придется это понять.  

Беседовали Андрей Манчук, Василий Темный

Читайте по теме:

Максим Лебский. Курды и США: союзники или попутчики

Бранко Марсецич. Консенсус элит по Сирии

Максим Лебский. Экономика Рожавы

Андрей Манчук. Курдистан, которого нет

Тарик Али: Восстание в Сирии: Интервенция или переговоры?

Кадри Джамиль. За химической атакой могут стоять противники мира

Славой Жижек. Сирийская псевдоборьба

Александр Рыбин. Рожава – «народный дом»

Иммануил Валлерстайн. Таксим. Курдская дилемма

Андрей Манчук. Хасанкейф. Град обреченный

Абдулла Оджалан. Капитализм и женщина