Российские выборы: народ безмолвствует

Классическая поэма Александра Пушкина «Борис Годунов» описывает избрание на царство нового царя, когда в Московском государстве прервалась династия, правившая Русью более 700 лет. Фактический правитель страны, боярин Борис Годунов принял показное решение отправиться в монастырь. К нему являлись многочисленные делегации от духовенства, знати, горожан, которые просили его сжалиться над народом, приняв корону. Поначалу Годунов отказывался, демонстрируя ложную скромность – а потом, наконец, внял «мольбам народа», согласившись стать новым государем.

Владимир Путин ведет себя сейчас почти также. Хотя мало кто сомневался, что он собирается выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих в марте выборах, чтобы после этого править Россией еще шесть лет, он раз за разом отказывался объявлять о своих планах.

И вот, наконец, 6 декабря, на встрече с коллективом автомобильного завода, Путин сказал слова, которые от него ждали. Кульминационная сцена выглядела несколько искусственно – к президенту обратился рабочий, а это как бы продемонстрировало, что запрос на выдвижение идет из самых глубин народа. «Все в этом зале вас поддерживают. Владимир Владимирович, сделайте нам, пожалуйста, подарок» – попросил он – «объявите свое решение». И Путин, разумеется, тут же согласился пойти на выборы.

Государственное телевидение назвало это событие историческим, терпеливо демонстрируя бурную радость аудитории. Но вряд ли кто-то поверил в то, что это ликование отражало реальные чувства основной массы россиян. Они скорее предпочитают отмалчиваться, демонстрируя параллели со знаменитой сценой у Пушкина.  

Когда царь Борис умер, знать переметнулась на сторону нового претендента на престол, и царский сын был жестоко убит боярами. Они вышли сообщить об этом толпе народа, которую следовало привести к присяге новому царю-«самозванцу».

– «Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!» – потребовал от людей один из бояр.

Но, как известно, народ безмолвствовал.

Эта зловещая фраза из пьесы Пушкина не случайно стала крылатой. Угрюмое молчание народа, которое попеременно скрывает то равнодушие, то озлобление назревающего бунта – это одна из «магических» формул русской истории.

Еще год назад в России обсуждали совсем другой сценарий предстоящих выборов. Новый куратор внутренней политики кремлевской администрации Сергей Кириенко считал, что власть нуждается не в формальном, а в реальном мандате доверия от народа. Он предполагал, что власти только укрепят свои позиции, допустив к выборам всех желающих и мобилизовав вокруг себя народное большинство во имя противостояния внутренним и внешним врагам. Цель этой стратегии заключалась в том, чтобы пробудить интерес к выборам, допустив на них реальную политическую борьбу, и получить высокую – до 70% – явку избирателей, абсолютное большинство которых – тоже около 70% – в итоге отдало бы свой голос Путину.

Однако, теперь очевидно, что Кремль не решился на эту рискованную комбинацию, предпочтя более консервативный сценарий полностью управляемых выборов с заведомо отобранными кандидатами. Поэтому Путин и тянул с официальным выдвижениям до декабря: кампания должна быть как можно более короткой, предсказуемой и формальной.

Единственной фигурой, которая могла бы добавить предвыборной кампании остроты, и хотя бы создать иллюзию непредсказуемости, был Алексей Навальный. Вполне вероятно, что в Кремле рассматривали сценарий с его участием. Однако, Навальный перехватил инициативу, обнародовав целый ряд громких антикоррупционных расследований. В администрации президента полагали, что аудитория Навального не выходит за границы среднего класса крупных городов – но он стал использовать риторику социального популизма, говоря о низких пенсиях и зарплатах, о кричащей роскоши олигархов, повсеместной коррупции – и добился впечатляющих успехов. Сегодня видно, что даже в небольших городах российской глубинки на его предвыборные митинги собираются тысячи людей, среди которых доминирует молодежь.

«Левый популизм» в сочетании с реверансами в адрес национализма (обещания ввести визовый режим со среднеазиатскими странами, откуда в РФ приехали миллионы иностранных рабочих)  превратил Навального в по-настоящему опасного для власти противника. Учитывая, что уровень жизни в стране действительно падает уже третий год подряд, а патриотический подъем, вызванный присоединением Крыма, заканчивается, кремлевские чиновники изменили свою стратегию, не допустив Навального к выборам из-за его судимости. Вместо него главным кандидатом либеральной оппозиции стала Ксения Собчак, которая не скрывает, что перед решением выставить свою кандидатуру она обсуждала этот вопрос с Путиным.

Выдвижение Собчак укладывается в логику Кремля. С одной стороны, это придаст избирательной кампании скандальный оттенок, а значит, привлечет к ней дополнительное внимание и позволит повысить явку без риска утраты контроля над итогами голосования. С другой стороны, очень многие придут на выборы только для того чтобы проголосовать против Собчак – а глядя из список прочих безликих кандидатов им не останется ничего, как поставить крестик напротив имени Путина. В-третьих, участие Собчак в выборах позволит расколоть ту коалицию, которую стремился выстроить Алексей Навальный. Ядро либеральных оппозиционеров найдет в Ксении Собчак достойную замену Навальному – а те, кого привлекает яркий популизм этого политика своего кандидата в ней не увидят. 

Сегодня всем очевидно, что Путин станет безусловным победителем предвыборной гонки. Но и здесь есть свои подводные камни.

Алексей Навальный сформулировал абстрактную и поверхностную, но привлекательную для миллионов уставших от нищеты россиян программу. Однако, помимо этих людей, у предвыборной риторики Навального есть и еще один адресат. Это российская элита. До сих пор ее интересы представлял сам Владимир Путин, но со временем в этой идиллии стали появляться трещины. Особенно болезненным стал конфликт с Западом – ведь для российских олигархов, буржуазии и верхушки государственной бюрократии Запад всегда был надежной гаванью, куда выводились прибыли, полученные от продажи российского сырья, где учились их дети, где они покупали элитную недвижимость, яхты и футбольные клубы.

Новая холодная война сделала эту гавань опасной. Резко усложнился доступ к западным кредитам, санкции Запада больно ударили по многим крупным кампаниям. Наконец, близкие к Кремлю олигархи больше не могут чувствовать себя в безопасности за пределами России. Например, в конце ноября по обвинению в неуплате налогов во Франции был арестован олигарх Сулейман Керимов. По словам пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова, в Москве уверены, что Вашингтон стремится настроить против российского президента крупный бизнес – в частности, финансовый капитал. Пока открытых проявлений нелояльности со стороны олигархов не наблюдалось – но угроза фронды растет.

С другой стороны, некоторая часть российского бизнеса, которая ориентирована на внутренний рынок, все громче требует отказаться от неолиберальной финансовой политики и создать источники дешевого внутреннего кредита, а также государственную программу стимулирования потребительного спроса. Эта программа кейнсианского поворота до сих пор тоже озвучивалась с обязательными реверансами в адрес Путина и его «патриотического курса». Но однажды она может превратиться в оппозиционную политическую платформу, поддерживаемую частью элиты.

На эти нарастающие противоречия в правящем классе и пытался сделать ставку Навальный, предлагая свои умеренно-кейнсианские решения и программу примирения с Западом. Но на сегодняшний день, никто из влиятельных олигархов не решился напрямую поддержать оппозиционера. А без такой поддержки со стороны части элиты он не может рассчитывать на успех в прямом столкновении с полицейской машиной режима.

Однако, ближайшее будущее может преподнести в этом смысле свои сюрпризы. Сделав ставку на консервативный сценарий предвыборной кампании, когда победитель известен заранее, Кремль лишь сместил интригу. Главным вопросом мартовских выборов является не то, кто займет президентское кресло, а то, кого назначат премьер-министром, и каким будет экономический курс нового правительства. Каким бы ни был ответ на этот вопрос, он будет болезненным для тех, или иных представителей соперничающих олигархических и бюрократических группировок. Если сейчас они предпочитают демонстрировать полную лояльность Путину, добиваясь своих целей лоббистскими методами, то проиграв аппаратную битву за кандидатуру премьера, могут уйти в открытую оппозицию. Раскол правящего класса, на который ставит Навальный может состояться не перед, а сразу после выборов.

Опасность этого сценария усиливается тем, что отказавшись от политических методов ведения борьбы, Путин и его окружение постепенно теряют связь с народом, а реальная власть все больше и больше переходит к функционерам и силовикам. Совсем недавно мы видели к чему приводит такая ситуация на примере самопровозглашенной Луганской народной республики, где местные военные провели бескровный переворот, сместив президента, считавшегося ставленником Москвы.

В отсутствии демократической политики, короля, как известно, делает свита. А что народ? Он, как мы уже говорили, безмолвствует. По крайней мере – пока.

Алексей Сахнин

Читать по теме:

Сергей Вилков. За кого голосуют «вконтакте»?

Артем Кирпиченок. Почему невозможен лево-либеральный альянс?

Александр Рыбин. Левые-провинциалы и левые-москвичи: в чем разница

Алексей Сахнин. Сергей Удальцов и перспективы левых сил

Юрий Латыш. Эпоха демодернизации

Фархад Измайлов. «Яблоко» и его программа

Алексей Этманов. «Надо заниматься политикой»

Андрей Манчук. Фото девяностых

Валентин Урусов. «В тюрьме меня пытались сломать»

Георгий Комаров. Проживем без «Дождя»

Сергей Козловский. Снос ларьков и сила привычки

Анна Брюс. Живой щит из скелетов в шкафу