Слепой ведет слепого

В одном из последних интервью незадолго до свержения Николае Чаушеску, западные журналисты спрашивали, как он оправдывает тот факт, что румынские граждане не могут свободно выезжать заграницу – хотя свобода передвижения гарантирована конституцией страны.

Чаушеску ответил в лучших традициях сталинистской софистики: конституция страны, дескать, действительно гарантирует свободу передвижения – но она также гарантирует и право на безопасность и процветание родины. Следовательно, в данном случае мы имеем потенциальную правовую коллизию: если гражданам Румынии позволить уезжать из страны, то это будет угрожать процветанию их родины. В таком противоречии между правами необходимо делать выбор, и право на процветающую и безопасную родину, несомненно, является приоритетным.

Похоже, что в Словении до сих пор руководствуются той же логикой. Месяц назад Конституционный Суд Словении посчитал, что всенародный референдум по вопросу создания «проблемного банка» и холдинга по управлению госпредприятиями будет неконституционным. (В сентябре, когда парламент страны принял закон о создании «проблемного» банка и холдинга, депутаты-оппозиционеры и профсоюзы потребовали проведения референдума по этому вопросу, для чего было собрано 40 000 подписей. Однако в ноябре рейтинговое агентство Standard & Poor's заявило, что суверенный кредитный рейтинг страны будет понижен, если Конституционный суд Словении одобрит проведение такого референдума – прим. пер.).

По сути, суд просто запретил народное волеизъявление. Данный референдум предлагали провести профсоюзы, бросая таким образом вызов проводимой сейчас неолиберальной экономической политике. И предложение о проведении референдума собрало достаточно подписей для того, чтобы его проведение стало обязательным.

Сама идея «проблемного банка» сводится к тому, чтобы аккумулировать воедино все проблемные кредиты основных банков, а затем погасить их из бюджетных средств (то есть за счет налогоплательщиков), после чего будет уже невозможно провести какое-либо серьезное расследование относительно чьей-либо непосредственной ответственности за кредитные долги. На протяжении нескольких месяцев в Словении шло активное обсуждение предложенных правительством мер – и, тем не менее, эти меры не были положительно восприняты обществом, в том числе и рядом финансистов. Зачем же запрещать референдум?

В 2011-м году, когда правительство Георгиоса Папандреу предложило провести в Греции референдум по вопросу о принятии мер экономии, это вызвало настоящую панику в Брюсселе – но даже тогда никто еще не осмеливался напрямую запретить всенародный референдум.

Согласно же решению словенского Конституционного Суда, референдум «вызовет неконституционные последствия». Каким образом? Суд, с одной стороны, признал конституционное право проводить референдум, но при этом заявил, что его исполнение будет угрожать определенным конституционным ценностям, которые являются приоритетными во времена экономического кризиса. К ним, в частности, относятся: эффективное функционирование государственного аппарата (особенно, когда речь идет о создании условий для экономического роста) и реализация прав человека (в особенности права на социальную защиту и свободное экономическое предпринимательство).

В общем, оценивая возможные последствия такого референдума, суд посчитал, что отказ подчиняться диктату международных финансовых институтов (или даже отказ соответствовать их ожиданиям) может привести к политическому и экономическому кризису – а стало быть, не является конституционным. Грубо говоря: поскольку следование предписаниям и ожиданиям международных финансовых институтов является условием поддержания конституционного порядка, то, следовательно, оно приоритетнее самой конституции (и, как само собой, получается, приоритетнее суверенитета страны).

Словения, может быть, и маленькая страна – но данное решение суда, это симптом глобальной тенденции к ограничению демократии. Вся суть данной тенденции сводится к тому, что в сложной экономической ситуации (вроде нынешней) большинство народа, якобы, не компетентно принимать решения, так как люди не сознают, какие катастрофические последствия последуют, если удовлетворить их требования.

Подобная логика отнюдь не нова. Пару лет назад в одном из телеинтервью социолог Ральф Даррендорф связывал рост недоверия к демократии с тем фактом, что после революционных перемен путь к процветанию идет через «долину слёз». После краха социализма нельзя-де сразу прийти к изобилию успешной рыночной экономики: социалистическое благополучие и социальная защищенность (пусть ограниченные, зато реальные) должны быть уничтожены. И эти первые шаги обязательно будут болезненными.

Но ведь всё то же самое относится сейчас и к западной Европе, где переход от государства всеобщего благоденствия, сложившегося после Второй Мировой войны, к глобальной экономике тоже предполагает болезненный отказ, уменьшение степени социальной защищенности и сокращение гарантированной социальной помощи.

Для Даррендорфа вся проблема сводится к тому, что этот болезненный переходный период через «долину слёз» длится дольше, чем период между выборами – поэтому для политиков велик соблазн отложить болезненные перемены ради краткосрочных завоеваний симпатий электората. К сожалению, Даррендорф в гораздо меньшей степени обращает внимание на существование соблазна иного рода – с противоположной стороны. Ведь если уж большинство народа так сопротивляется необходимым структурным переменам в экономике, то не будет ли логичным результатом захватить власть – пусть даже совсем недемократическими методами, – чтобы некая просвещенная элита (лет десять, а то и больше) могла проводить необходимые непопулярные меры и закладывать основы подлинной стабильной демократии?

Журналист Фарид Закариа как-то тоже указывал на то, каким образом демократия может «привиться» в экономически развитых странах. Если развивающиеся страны «преждевременно демократизируются», то результатом будет популизм, который закончится экономическим крахом и политическим деспотизмом. Поэтому, как он считает, не удивительно, что наиболее развитые экономически страны третьего мира (Тайвань, Южная Корея, Чили) приняли модель полной демократии лишь после периода авторитарного правления. И, если уж следовать этой логике, то разве не является подобная аргументация лучшим оправданием авторитарного режима в Китае?

Однако если раньше подобное недоверие к демократии было ограничено третьим миром или посткоммунистическими развивающимися странами, то с началом финансового кризиса оно распространяется уже и на западные страны. То, чего страны запада всего лишь десять-двадцать лет назад покровительственно советовали избегать другим, теперь касается и их самих. И нынешний кризис как раз доказывает тот факт, что некомпетентными являются не столько рядовые граждане, сколько сами эксперты – именно они не знают, что делают.

В западной Европе мы наблюдаем сейчас неспособность правящих элит – они все менее и менее понимают, как управлять. Взгляните хотя бы на то, как Европа пытается справиться с кризисом в Греции – оказывая давление на Грецию, чтобы та выплатила долги, и в то же самое время разрушая ее экономику посредством мер экономии, – что как раз гарантирует невыплату долгов.

Даже исследования самого МВФ, опубликованные в октябре прошлого года, показали, что экономический урон, наносимый агрессивно навязываемыми мерами экономии может оказаться втрое сильнее, чем ранее предполагалось. Данные выводы фактически аннулируют ценность рекомендаций того же МВФ относительно мер экономии, якобы необходимых для выхода из кризиса еврозоны. Сейчас даже МВФ признает, что, вынуждая Грецию и другие погрязшие в долгах страны столь резкими темпами сокращать дефицит, финансовые структуры действуют контрпродуктивно. Но они признали это лишь после того, как сотни тысяч рабочих потеряли свои рабочие места в результате их «ошибочных расчетов».

В этом-то и заключается подлинный посыл «иррациональных» народных протестов, охвативших сейчас Европу: протестующие хорошо знают, что они не знают – и они не претендуют на то, чтобы давать быстрые и готовые ответы на сложные вопросы. Однако инстинкт не обманывает этих людей. А он говорит им, что те, кто стоит у власти, тоже не знают – также, как и они сами.

В нынешней Европе слепой ведет слепого.

Славой Жижек

Guardian

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Георгий Эрман. Битва за демократию на родине Жижека

Алекс Лантьє. Европе навязывают «меры экономии»

Славой Жижек. Капитализм радикализуется

Славой Жижек. Спасите нас от наших спасителей

Жером Роос. Крик Европы