Нас утро встречает обстрелом

«Более 100 мирных жителей Донецкой Народной республики погибли от обстрелов украинской армии, начиная с 17 января 2015 года. Об этом сообщила омбудсмен республики Дарья Морозова… По подсчетам ООН, с 31 января по 5 февраля на Донбассе погибли 263 мирных жителя. За этот же период получили ранения 674 человек».

Зимой люблю просыпаться поздно. От луча яркого солнца, который бьет сквозь неплотно задвинутые шторы. И чтобы за окном непременно гудела уличная суета Горловки, кто-то из соседей выяснял бы, почем сегодня хлеб, недалеко от дома шумно работала бы бригада теплотехников, а возле окна летали бы голуби.

Но мало ли, что я там люблю.

Сегодня, 10 февраля, в пять утра я проснулся от грохота тяжелых орудий. Стены дрожали в судорожных припадках, пол нервно вздрагивал, а за окном слепое пространство ночи прорезали огненные вспышки от взрывов. «А чтоб его!» – в сердцах бросил я, поднялся с кровати и пошел заваривать кофе. Прозвучал телефонный звонок: «Здравствуй, – раздался голос соседки по подъезду. – Ты не мог бы мою маму проводить на автобус в Артемовск?». «Да, конечно» – полусонно ответил я, и понял, что выспаться точно не удастся.

Шесть утра. Автобусная остановка. Холодно. Из ночного небытия приближаются две желтые фары. На остановке «Космос» в салон заходит женщина с дорожной сумкой в руках. От нее приятно пахнет духами. Женщина занимает место впереди нас, оборачивается, показывает в окно и говорит: «Смотрите, это у нас дом горит».

«Что, вы сказали, простите?» – спросонья спрашиваю у нее я.

«В пятнадцать минут пятого по нашему кварталу ударили из «Градов». Я сумку собрала и пошла на улицу ночью. Дом наш до сих пор тушат» – рассказала она, прежде чем выйти на следующей остановке.

Мы приехали на остановку «Кочегарка», где несколько десятков пенсионеров ждут так называемый «АТОбус» в Артемовск. Словно и не было утреннего обстрела с той, «украинской» стороны, где их еще будут «фильтровать», досматривать и всячески «шмонать» на пропускном пункте. Мама соседки села, а я поехал домой, в западную часть города. По пути, возле поселка Победа, мы видим пожарную машину, которая спешит тушить возникшие после обстрелов пожары. «День не обещает быть добрым» – отвечает водитель в ответ на мои прощальные слова: «всего доброго». И закуривает в окошко сигарету.

В городе идет снег. Рыхлый, «мокрый» и слишком слабый, чтобы укрыть своим зимним саваном военные стигматы, появившиеся на теле Горловки за минувшие три недели. Его не хватит даже на то, чтобы обезболить наши душевные раны. Этот снег не радует. Он больше всего похож на холодные слезы по всем погибшим и раненным жителям нашего расстрелянного города. Он падает на еще уцелевшие оконные стекла с прозрачными крестами, бетонные язвы стен и оборванную бахрому электропроводов. Падает и тут же стекает холодными каплями вниз. «Небесная капельница» перед новым курсом шоковой терапии для горловчан.

Мне хочется верить, что все происходящее – не конец, а начало чего-то нового. Вынужденное форматирование нашего внутреннего мира. Страшное очищение, которое позволит нам что-то понять, переоценить и, сколь бы это не звучало патетически, заново родиться. Альтернатива этому – вечная тьма ненависти и боли. Жизнь в замкнутой комнате кровавых воспоминаний и сломанных судеб.

Я зашел домой и опять поставил кофе. Открываю свою почту, а там уже сообщение от товарища: «Все ли живы? В нашем районе пожар. У меня в подъезде стекла вылетели. «Прилёт» снарядов на улицу Остапенко и проспект Победы. Разрушен Дом быта. Говорят, что есть погибший и пятеро раненых людей. Один из раненных – ребенок».

«Нас утро встречает обстрелом» – говорю про себя я, слушая этот рассказ.

Типичный для Горловки день начался.

Егор Воронов

Читайте по теме:

Андрей Манчук. Молох

Егор Воронов. 840 минут обстрелов

Андрей Манчук. Не все равны перед смертью

Егор Воронов. Праздники под гул орудий

Андрей Манчук. Кого убили в Донецке

Юлія Малькіна. Іменем любові, здавайтеся