Могила

Тарас Шевченко, дневники. 1857 год

«Солнце ещё не взошло, но уже были видны все курганы и далекая, похожая на облако, Саур-Могила с остроконечной верхушкой. Если взобраться на эту Могилу, то с неё видна равнина, такая же ровная и безграничная, как небо... Только отсюда и видно, что на этом свете, кроме молчаливой степи и вековых курганов, есть другая жизнь, которой нет дела до зарытого счастья и овечьих мыслей».

Антон Чехов. «Счастье»

Приграничная степь усеяна обгоревшими скелетами боевой техники. Издалека они похожи на комбайны, мирные комбайны, остановившиеся в полях подсолнечника и пшеницы, урожай которых в этом году никто не собирал. Дорога, по которой мы едем в сторону Тореза, усыпана воронками и выбоинами от снарядов. Их то и дело приходится объезжать по обочине. Порванные линии электропередач обвивают эти ямы железными змеями. Где-то далеко звучит канонада, а над степью поднимаются похожие на торнадо дымки.

Когда-то я несколько раз бывал на Саур-Могиле с друзьями. Это место впечатляло не только памятником, но и прекрасным видом – многие километры курганов и степных балок, которые видны отсюда до самого горизонта. Местные жители всегда расскажут, что в хорошую погоду тут якобы можно увидеть море. Воздушные потоки на верху горы настолько сильны, что в прежние времена мы фотографировались на краю обрыва, раскинув руки, и нас поддерживал сзади дующий от моря ветер. Я до сих пор люблю смотреть на эти фото из далеких прежних времен. Сегодня на этом месте обустроен укрепленный пункт под флагом Военно-морского флота СССР, возле которого стоит зенитная пушка с надписью «Республика» на стволе. На пост как раз привезли воду и еду.  

– Служили на флоте? – спросил я у солдата, который недоверчиво изучает мою «иностранную» журналистскую «корочку», пока его товарищ держит наготове свой автомат.

– Наш товарищ Витя служил, он его с собой и принес. Витя теперь там лежит, – сказал он, показывая на склон холма, где стояли кресты.

Саур-Могила, которая оставила след в истории и литературе – теперь просто огромная могила с разрушенными монументальными скульптурами, изображающими солдат и шахтеров, вся в воронках, усыпанная осколками и патронными гильзами. Ведущая к ней лестница полностью разбита, высаженные в аллею ели стоят со срезанными ветвями и верхушками, похожие на тропические пальмы. Одну из десантных БРДМ украинских войск подбили в самом начале лестницы, как будто она хотела взъехать на курган. Тут же находятся два стихийных кладбища – снизу, перед лестницей, и на вершине холма. Здесь постоянно хоронят людей, хотя личности многих из них не установлены. Захоронения совсем свежие – датой смерти на крестах стоит 2 октября.

С юго-западной стороны кургана ощутимо тянет тяжелым трупным запахом, По словам ополченцев, в овраге остаются тела погибших. Добраться к ним нельзя из-за «растяжек», неразорвавшихся снарядов и мин.

– Здесь шли постоянные бои за высоту. То одни атаковали, то другие. Мы пробовали разминировать балки, но это пока слишком опасно. Даже здесь осторожно надо ходить, позавчера погиб человек на мине, – говорит нам ополченец.

По его словам, родственники погибших, несмотря на угрозу, все равно пытаются найти их тела.

– Приезжали на днях поисковики из Украины – мы им помогали. С ними были две солдатские матери из Днепропетровской и Хмельницкой области. Мы их нормально встретили – у меня самого папа из Винницы – накормили, отвезли в село ночевать, но в овраг не пустили, чтобы они там сами на «растяжках» не погибли. Так они хотели нас обмануть, сами вечером пошли своих детей искать. Пришлось перехватить, чтобы не взорвались. Очень жалко было этих матерей. Не враги мы друг другу, а война всем горе принесла.

Степановка, Мариновка, Сауровка, Мануйлово и другие окрестные села разрушены. Многие хаты обгорели, а более крупные здания превращены в месиво из кирпича. Под Сауровкой, в районе ландшафтного парка «Донецкий кряж», тоже обустроили специальное кладбище для погибших недавно людей.

– Солдаты шли за танками, и стріляли по всему, що бігало, по коровам, по людям – плача рассказывает старушка, – на специфическом говоре, который гораздо ближе к украинскому, чем обычный суржик. Ведь даже соседний российский Таганрог с округой некогда входили в состав УССР

 – Соседей напротив по улице застрелили, я даже не знаю чому, пиймали их на дворе. Очи у солдат кровью налитые були. Били хлопцев и уводили.

Нам рассказали, что родные долго не могли найти этих пропавших парней. Звонили на телефоны – погибших солдат и ополченцев часто ищут по звуку мобильных, на которые звонят их родственники и друзья – но когда тела случайно нашли, оказалось, что мобильных при них уже не было. По всей видимости, их отобрали перед казнью. По словам местных жителей, один из убитых был виновен лишь в том, что жил возле забора, на котором еще весной кто-то написал «референдум».

В этих селах изнасиловали, как минимум, четверых женщин. Одна из них, Юлия, возвращалась от родни из Красного Луча, расположенного по ту сторону границы с Луганской областью, за Снежным. Документы были при ней. В течение трех дней Юлию передавали с поста на пост. Многие насильники были пьяны, остальные кормили ее и беседовали о своей жизни, видимо считая это проявлением личной близости. Она сбежала от них вечером в поля, отпросившись в туалет.

По словам местных жителей, около 15 местных жителей до сих пор числятся пропавшими без вести. В основном это молодые женщины и мужчины. Остается надежда, что они бежали из села или уехали в Россию – но с каждым днем, когда эти люди не выходят на связь, она тает.

Очень разрушено и село Мануйлово. Подбитая техника стоит тут прямо на улице. Показывая на руины сельского ДК, местных житель рассказывал нам о том, что «при Союзе» здесь был деятельный председатель, герой соцтруда, который в восьмидесятые занимался гидропонными фермами, построил этот дом культуры и возил туда для колхозников балет из Донецка. Балет и гидропонные фермы – все это кажется теперь невероятным сказанием о легендарных мифических временах. В последний месяц жители Мануйлово строили землянки – кто для того, чтобы жить, а кто на случай новых бомбежек. И хоронили своих земляков и солдат, которых находили в бурьянах и балках по звонкам мобильных телефонов. Главным бичом остаются расставленные повсюду мины – буквально вчера на «растяжке» подорвался один из сельчан, который чудом остался жив.

«Сколько их весной найдется, когда землю смоет», – говорила женщина, стоя на дороге возле пострадавшего от обстрела дома. Мы спрашивали ее, как проехать на Савур-могилу.

– Да везде тут могила, – сказала она в ответ.