Агрессивная внешняя политика Франции

Последние годы Франция весьма активно утверждалась на международной арене – сначала при Николя Саркози, а затем и при нынешнем президенте Франсуа Олланде. Франция фактически сыграла лидирующую роль в ходе вторжения западных стран в Ливию с целью свержения Муаммара Каддафи. Она же заняла наиболее жесткую позицию (среди всех западных стран) по отношению к сирийскому президенту Башару Аль-Асаду. Франция в одностороннем порядке вторглась в Мали, чтобы остановить дальнейшее распространение исламистских вооруженных движений. Во время недавнего визита Олланда в Израиль его там встречали чуть ли не как героя – за то, что он проводил наиболее жесткую линию в ходе переговоров с Сирией и Ираном. А сейчас Франция послала войска, чтобы восстановить порядок в Центральной Африканской Республике (ЦАР).

И это ведь та же самая Франция, которую десять лет назад Конгресс США критиковал и осуждал за отказ участвовать во вторжении в Ирак. Тогда дошло до того, что в США даже стали отказываться от названия French fries («картофель фри») в меню. И это та же самая Франция, которую в Израиле считали слишком про-палестински настроенной. И это та же Франция, которая не так давно публично осудила и назвала концепцию «Французской Африки», которая предполагала некий долг Франции по поддержанию порядка в бывших французских колониях в Африке. Еще совсем недавно Франция называла такую политику неподобающим поведением. Что же произошло? Чем объясняется столь резкий поворот?

Здесь, конечно, задействованы и внутренние факторы. Благодаря своей колониальной истории в современной Франции много мусульман (жителей и граждан), и это преимущественно самые бедные слои общества. Многие представители мусульманской молодежи становятся всё более воинственно настроенными, а некоторых из них начинают привлекать самые радикальные версии исламистской политики. Хотя нечто подобное происходит по всей Европе, но во Франции эти тенденции наиболее ярко выражены. Они же, в свою очередь, спровоцировали политическую реакцию не только со стороны крайне-правых ксенофобских групп (типа «Национального Фронта»), но даже со стороны ряда твердых сторонников светского государства из левого лагеря.

В настоящее время, похоже, что наиболее популярным министром в правительстве социалистов является министр внутренних дел Мануель Валль, основная деятельность которого сводится к принятию сверх-строгих мер против нелегальных мигрантов (преимущественно мусульман) во Франции. К тому же, в период, когда идеи неоконсерваторов уже, похоже, прошли пик своей популярности в американской политике, их французский эквивалент, основанный на лозунге «ответственность защищать» (responsabilité de protéger) – наоборот, постоянно усиливается. Одной из основанных фигур французских неконсерваторов является Бернар Кушнер (основатель организации «Врачи без границ») – бывший министр иностранных дел в правительстве Саркози. Другой значительной фигурой в этом лагере является Бернар Анри-Леви – он оказывал существенное давление на политику правительства Саркози и сейчас продолжает влиять на политику Олланда.

Однако столь резкие изменения внешнеполитического курса Франции объясняются не только внутренними, но и внешними факторами – Франция до сих пор считает, что может играть прежнюю роль на мировой арене. С 1945-го года Франция отчаянно пыталась сохранить за собой роль одного из ведущих игроков на мировой сцене и потому всегда рассматривала США, как ту серьезную силу, которая стремится снизить роль Франции. Повторное утверждение роли Франции на мировой арене было основной задачей Шарля де Голля. Он пытался достичь этой цели разными способами: начиная с того, что протянул руку Советскому Союзу и заканчивая выводом французской армии из блока НАТО. Он поддерживал тесные взаимоотношения с Израилем в ходе войны в Алжире (США в тот период проводили совершенно иную политику). Именно Франция сыграла ключевую роль в совместном франко-британско-израильском нападении на Египет в 1956-м году («Суэцкая война», вызванная национализацией Египтом Суэцкого канала – прим. пер.).

Однако как только Алжир добился независимости в 1962-м году, Франция прекратила тесное сотрудничество с Израилем и сконцентрировалась уже на восстановлении хороших отношений со своими бывшими колониями в Северной Африке. И это была отнюдь не только голлистская политика. Политические деятели из числа не-голлистов (или анти-голлистов) – такие как Франсуа Миттеран и Саркози – во многих случаях тоже вставали на голлистские позиции. США и Великобритания (со времен Черчилля в период II-й мировой войны и до Обамы в наше время) всегда считали лидеров Франции излишне непокорными – их слишком сложно было контролировать.

И нынешний возврат Франции к старой агрессивной политике обусловлен не чем иным, как упадком мощи США на мировой арене. Франция, как оказывается, может проводить даже более жесткую политику по отношению к противнику (сейчас это «исламский» противник), чем даже США. И вновь – после длительного перерыва (с 1962-го года) – Израиль может рассматривать Францию, как большего друга, чем США (хотя и менее сильного). Однако проблема Франции заключается в том, что, несмотря на то, что упадок США позволяет ей проявлять более жесткую риторику, новая и в какой-то степени хаотичная ситуация на геополитической арене не позволяет Франции действительно занять место США и проводить жесткую политику по образцу американской. На Ближнем Востоке помимо Франции задействованы и многие другие достаточно сильные страны, поэтому Франция не может играть здесь ведущую роль. Еще меньшую роль Франция в состоянии играть в Юго-восточной Азии, несмотря на то, что у нее там раньше были крупные колонии. И единственным местом, где Франция в состоянии утверждать свою роль, является Африка, поскольку на данный момент ни Великобритания, ни США (по разным причинам) не готовы применять здесь военную силу.

Франция хватается за подвернувшуюся возможность, а Олланд (которому приходится сталкиваться с падением популярности в стране) находит в данном случае даже поддержку общественного мнения. Однако столь агрессивная политика имеет и свою обратную сторону – и США уже осознали это в ходе кампаний на Ближнем Востоке. Если в какую-нибудь страну введены войска, то очень трудно их потом оттуда вывести. А в своей же стране тем временем обычно начинает расти отвращение к вторжению в другую страну – его всё чаще начинают считать безуспешным и напрасным.

Иммануил Валлерстайн

IWallerstein

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме: 

Иммануил Валлерстайн. Последствия упадка США

Джастин Раймондо. Наполеон в Мали

Иммануил Валлерстайн. Героическая терпимость

Шеймас Милн. Конец нового мирового порядка

Иммануил Валлерстайн. Выборы в США: внешняя политика и общественное мнение

Олександр Панов. Go East!

Андре Влчек. Грабь всё! Или «Защита нации»

Кен Оленде. Памяти Ахмеда Бен Белла

Ален Бадью. Расизм интеллектуалов

Иммануил Валлерстайн. Дальше бежать некуда