«Hemos pasado». Книга о фашистах

– Не льстите, – сказал Карков. – Я журналист. Но, как все журналисты, я мечтаю заниматься литературой. Сейчас я готовлю материал для очерка о Кальво Сотело. Это был законченный фашист; настоящий испанский фашист. Франко и все остальные совсем не то. Я изучаю речи Сотело и все его писания. Он был очень умен, и это было очень умно, что его убили.

Эрнест Хэмингуэй. «По ком звонит колокол»

«Фашисты» Майкла Манна – это крайне добротная книга, которой стоит открыть для себя прекдложенный им нарратив. Конечно, я уже видел ранее написанную тем же автором «Темную сторону демократии» и его многотомное издание о природе и политических механизмах власти. Но не было желания погрузиться в Манновы концепции без проверки, без небольшого стартового забега. «Фашисты» стали для меня таковым – и результат вполне положительный.

Стоит сразу сказать – это чтение на любителя. В книге много цифр, достаточно много фактов, немного авторского юмора и довольно много здравого смысла. Майкл Манн пишет, как настоящий британец. У него узнаваемая манера построения книги: относительно небольшой эмпирический раздел, в котором обобщения называются теорией – а затем проверка выдвинутых гипотез на материале разных стран. Так регулярно поступает Крис Уикхем в своих книгах о грани между античностью и средневековьем, так пишет Перри Андерсон – в книге о переходах от античности к феодализму, и в работе о природе абсолютизма. Так пишет и Манн, проверяя себя на материале Италии, Германии, Австрии, Венгрии, Румынии и Испании. Любопытно, что недавно я перечитывал все того же Андерсона – и обнаружил в предисловии упоминание Майкла Манна.

Манн называет себя социологом и утверждает, что в отличие от многих историков и своих коллег он принимает политический феномен фашистов всерьез. Что это значит на практике? Автор книги тщательно исследует его на основе имеющихся у нас данных – чтобы показать, кем были рядовые фашисты (пол, возраст, социальное положение, образование), кем являлись их лидеры, какова была их программа, как они пытались корректировать ее вплоть до конца Второй мировой войны. Все это подается живо и интересно. Манн спорит со своими с коллегами, пытаясь доказать, что грубый экономизм, попытки свести суть дела к классовому анализу, к классической схеме заговора крупного капитала против рабочего движения, пусты и слишком просты. Но, на деле, почти всегда приходит к выводу, что все так и было – пускай и с легкими вариациями.

Однако меня особенно впечатлило другое. Майкл Манн смело называет фашистами тех, кого пытаются реабилитировать современные элиты Западной и Восточной Европы. Последние три десятилетия они открыто пытаются вывести за скобки коллаборировавших с гитлеровцами реакционеров, представляя их вынужденными, невольными, а то и случайными пособниками Третьего Рейха. Так, в частности, он уверенно причисляет к фашистам испанских фалангистов, указывая на их общие корни, мировоззрение и политические методы – этатизм, парамилитаризм,  правый террор, тезисы о чистоте нации. Этот такой подход наверняка не понравится патриотической интеллигенции «молодых постсоветских демократий», однако все правые группировки Европы открыто равнялись на собратьев из Германии и Италии. И когда Франко произнес в захваченном Мадриде свои знаменитые слова «Hemos pasado» – «Мы прошли» – Геббельс без обиняков назвал его триумф выдающимся успехом фашизма.  

Концепция Манна достаточно проста – фашизм пришел к власти в тех странах Европы, где либеральная демократия была еще сравнительно молода (избирательные права появились у большинства перед самой войной или сразу после нее), и существовала травма Первой мировой войны. А затем по едва вставшим на ноги странам проехалась колесом Великая депрессия, дополнительно радикализируя сходящих с ума обывателей.

Важным стимулом для развития нацистских движений был страх перед левыми – именно страх, так как Манн утверждает, что реальной левой угрозы для власти крупной буржуазии якобы не существовало ни в одной европейской стране, где к власти пришли фашисты. А этот шаблон так и хочется примерить к одной бывшей советской республике – неустойчивая демократия, слабость левых, несколько волн мирового экономического кризиса, потеря государством монополии на насилие, парамилитарные формирования, декоммунизация, поиск пятой колонны Кремля, общественная травля и физическое преследование инакомыслящих граждан.

Раскрывая свой тезис, Майкл Манн ссылается на хорошо знакомые специалистам источники. Так, он несколько раз цитирует Арно Майера – в частности, его книгу о противоречиях межвоенной Европу. Упоминается сборник «Война во время мира: военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917-1923 гг». Есть также ссылки на старые известные тексты Рудольфа Гильфердинга и Джованни Джентиле. В главе о франкистской Испании автор очень уместно опирается на работу Пола Престона, а затем поругивает историков из стран «народной демократии» – поскольку в 1960-1970-е годы румыны и венгры старательно делали вид, что фашизм у них был исключительно импортным, а не местным. Ведь после войны казалось таким соблазнительным свалить на нацистов, забывая о Салаши и Кодряну – как сейчас многие пытаются стыдливо заретушировать практики Власова и Бандеры.

Очень важно, что эту книгу перевели и издали на русском. Она крайне актуальна для большинства постсоветских стран и показывает читателям коллективный портрет правых политиков и «активистов», которые искали способ снизить накал классовой борьбы в раздираемом противоречиями обществе – а пришли к «окончательному решению еврейского вопроса» и бойне Второй мировой войны. 

Леонид Грук

Читать по теме:

Артем Кирпиченок. Бразилия: и пришли фашисты

Славой Жижек. Правий популізм та помилки лівих

Ричард Сеймур. Сопротивление фашизму: между «рано» и «поздно»

Юрий Латыш. Эпоха демодернизации

Александр Бойко. Общий язык: Тесак и либералы

Марианн Мэкельбер. Настоящая борьба только начинается

Ґжеґож Россолінські-Лібе. Суспільство не бачить проблеми у неофашистських рухах

Антон Шеховцов. Старые и новые европейские друзья «Свободы»

Матьяш Беник. Венгрия: кризис и «реформы»