Заново учиться ходить

Наш город Луганск заново учится жить мирной жизнью, – точнее говоря, в режиме пока еще очень зыбкого перемирия. Наверное, это очень похоже на то, как заново учатся ходить долго болевшие, и еще не выздоровевшие до конца люди. И многие спрашивают у нас, действительно ли на Донбассе наступил ли мир, как об этом поспешили сообщить международные СМИ? Насколько у нас сейчас безопасно – ведь стрельба еще время от времени продолжается?  

Да, что-то действительно изменилось к лучшему – по крайней мере, активных обстрелов города уже нет. Да, политики, которые отдали приказ нанести бомбовый удар по центру Луганска, а затем призывали обстреливать луганчан и душить нас тисками экономической блокады, от которой не страдал никто, кроме простых людей, сейчас, под воздействием внешних и внутренних обстоятельств, декларируют стремление к миру. Снова начал работать в «пешеходном» режиме контрольно-пропускной пункт между Луганском и его пригородом – Станицей Луганской – соединяя разделенные войной семьи.

Конечно, мы приветствуем все инициативы, которые могут принести и укрепить мир – несмотря на лицемерие участвующих в переговорах политиков. Ведь теперь, после заключения перемирия, придется задаться вопросом – стоило ли начинать жестокую, бессмысленную войну, вместо того, чтобы наладить диалог с людьми, которые не имели никаких оснований верить правым политикам, силой захватившим власть в Киеве? Надо ли было «штамповать» из несогласных «врагов Родины», поставив на поток это «производство», до сих пор процветающее в деиндустриализованной Украине?

Да, мы снова живем относительно спокойной жизнью, и даже рискуем строить планы на целый год вперед, как было до войны. На праздниках в городе звучат салюты и фейерверки. В Луганске громко отмечают дни рождения и свадьбы – и даже рождаемость не упала до нуля, а детские коляски не являются чем-то необычным на улицах, где еще заделаны не все воронки от мин и снарядов. Несмотря на каждодневные страхи и ожидания новых обстрелов, люди налаживают свою жизнь – хотя я не думаю, что те, кто пережил в Луганске минувший кровавый год, когда-нибудь перестанут бояться войны. Даже уехав отсюда, мы всегда будем помнить, что подобное может произойти когда угодно и где угодно. Например, в благополучной Франции, которой у нас сейчас искренне сопереживают – несмотря на то, что в Париже мало кого волновали гибнущие у нас каждый день люди.

Я тоже часто думаю о том, что обстрелы могут возобновиться – тем более, что сторонники войны прямо призывают к этому на националистических сайтах. Нет, мне не страшно умирать. Ведь, что такое смерть? Миг, и тебя уже нет. Ты перестаешь дышать, переживать, строить планы. Смерть – это один из обязательных этапов жизни. И я не боюсь ее, волнуясь только о том, что останется потом, после меня. Я опасаюсь того, что моя жизнь и смерть не принесут никакой пользы. Потому что война и угроза гибели прямо поставила перед нами простой и важный вопрос, о котором мы обычно не размышляем в мирное время – есть ли смысл в нашей с вами жизни, и каким он должен быть?

Многие нашли для себя этот смысл в работе на послевоенное возрождение Луганска. Наши предприятия, наконец, начали оживать. В больницы стали завозить вакцину для прививок. Учителям начали выдавать зарплату – ведь их вообще можно считать нашими главными героями, которые действительно заслуживают награды. Даже в момент обострения боев, они, несмотря ни на что, продолжали работать практически у самой линии фронта. И давали знания нашим детям, оставляя, таким образом, надежду на лучшее будущее для всех нас.

Я хотела бы напомнить и рассказать – Министерство образования и науки Украины под страхом уголовной ответственности запретило всем нашим педагогам и учителям выходить на работу. Однако, большинство из них не бросили учеников, добровольно продолжая давать им полноценное, качественное образование – хотя им перестали платить зарплату. Это самопожертвование не просто достойно похвалы. Это пример того, как должны поступать люди, для которых является призванием их педагогический труд. Они чувствуют ответственность не перед запретившими этот труд националистическими чиновниками, а перед детьми и подростками.

Можно ли сказать, что у нас наконец-то начался переход к мирной жизни? Наверное, да. Но мы начали этот путь к миру давно (точнее, совсем недавно – но, кажется, что с тех пор прошла вечность), когда у нас в городе еще раздавались взрывы, а в квартирах не было ни воды, ни света. Уже тогда мы всеми силами пытались сохранить как можно больше того, что еще оставалось от мирной жизни. Уже тогда мы думали – однажды у нас снова будет водопроводная вода, мобильная связь начнет работать без перебоев, и в городе отменят комендантский час. Все разрушенные и поврежденные здания отремонтируют. Город снова станет благоустроенным, и, быть может, мы снова услышим от французских гостей банальную, дежурную, но все равно приятную фразу о том, что основанный выходцем из франкофонной семьи Чарльзом Гаскойном Луганск – это «маленький Париж».

Хочется верить, что так и случится. Но каждый из нас будет до конца своей жизни помнить события этой войны – и просыпаться по ночам со страхом, что все началось снова.

Анна Брехова

Читать по теме:

Егор Воронов. Rubiconem

Анна Брехова. Мои двенадцать секунд

Юлія Малькіна. Іменем любові, здавайтеся

Всеволод Петровский. Загляни в свое зеркало, Майдан

Иван Зеленский. Украинец, житель Донбасса