Мои двенадцать секунд

Хорошо известно, что привычки определяют характер и индивидуальность, а как следствие всего этого, и судьбу человека. Чаще всего наши основные привычки вырабатываются еще в детстве, вместе с образом жизни, под влиянием сложившихся в обществе правил и отношений. Обычно это длительный процесс. Формирование нашего сознания происходит далеко не за один день, и даже не за один год. Но, случается так, что жизнь совершенно неожиданно заставляет вас приобретать новые привычки. И это закаляет, меняя вас навсегда. Так бывает во время войны.

Я поняла это, когда артиллерия каждый день обстреливала наш квартал «Молодежный» – жилой район в Луганске недалеко от швейной фабрики «Глория Джинс» и Университета имени Даля. Снаряды убили людей на остановке маршруток у рынка «Восточный», попали в на территорию автовокзала, в жилые многоэтажные дома и парки, в которых мы привыкли гулять. Один из них разорвался совсем рядом, возле школы №6 – в самой школе и в нашем доме тогда вылетели стекла. Другой снаряд угодил прямо в подъезд. Осколки еще одного снаряда попали в человека, который сидел на лавочке в сквере. Конечно, с военной точки зрения в этом не было никакого смысла, ведь под огонь попадали гражданские объекты. Скорее всего, эти обстрелы должны были иметь психологический эффект. 

Но эффект оказался другим. В это трудно поверить, но мы, жители Луганска, постепенно привыкли к дребезжанию оконных стекол и к звукам разрывов. А я очень быстро выработала для себя привычку каждую ночь перед сном складывать на видном месте перед кроватью заранее приготовленные документы и деньги. Большинство моих соседей поступали также, собирая специальные «тревожные чемоданчики» с бельем, теплыми вещами, лекарствами, предметами первой необходимости, провизией. Я ложилась спать вместе со своими детьми так, чтобы в любой момент можно было схватить их и забежать в ванную комнату, дверь которой всегда держали открытой.

Каждому ясно, что ванная в жилом доме – это не бомбоубежище и не бункер. Однако, мы считали, что это самое безопасное место в нашей квартире. Ее отделяет от улицы сразу несколько стен, и каждая повышает шанс выжить. А сама чугунная ванна теоретически тоже послужила бы неплохим средством защиты от осколков. Кроме того, там были приготовлены запасы воды. На тот случай, если в результате попадания в дом у нас начнется пожар, как это уже бывало после обстрелов кварталов нашего города.

В конце концов, лучших вариантов не было. И я рассчитывала добежать до этого убежища за двенадцать секунд, чтобы спасти свою жизнь, и, главное – спасти жизнь двух своих маленьких дочерей, которые переживали все вместе со мной – старшая написала потом об этом в школьном сочинении. Двенадцать секунд, в которые надо было вписать каждое точно рассчитанное движение, заставляя себя заранее готовиться к любому внезапному повороту событий.

Возможно, кто-то скажет – чтобы не приобретать такую привычку, нам надо было покинуть страдающий от обстрелов Луганск. Но накануне обстрелов, вскоре после начала войны, мы уже побывали в эвакуации – сначала у друзей семьи в Запорожье, потом в Крыму, где мой ребенок смог нормально ходить в школу, и у нас был шанс обустроиться на новом месте, у моря. Однако, дочка постоянно спрашивала: «когда мы вернемся домой?». И мы вернулись.

Люди похожи на деревья. Когда дерево пересаживаешь – выкапываешь его аккуратно, чтобы не повредить корни, ухаживаешь и поливаешь. Но даже в лучшем случае оно приживается только через какое-то время. Кому-то из беженцев, которых выдернуло войной из родного города, повезло – им помогают, и боль от полученных ран со временем притупилась. А кто-то не может адаптироваться на чужой земле, предпочитая выдержать любые испытания у себя дома.

Те, кто стреляли по нашим домам, желая нас запугать, скорее добились обратного результата: мы привыкли не бояться, привыкли преодолевать трудности, привыкли быть готовыми буквально ко всему, привыкли, что о нас с ненавистью или любовью пишут совсем незнакомые нам люди в разных странах мира, желая нам бескорыстно помочь, или непонятно за что желая нам смерти.

Я поняла, чтобы спастись бывает достаточно двенадцати секунд, но после всего, что случилось, хочу прожить свою жизнь у себя на родине. Несмотря ни на что.

Анна Брехова

Читайте по теме:

Андрей Манчук. Кого убили в Донецке

Юлія Малькіна. Іменем любові, здавайтеся

Всеволод Петровский. Загляни в свое зеркало, Майдан

Иван Зеленский. Украинец, житель Донбасса

Егор Воронов. Бес гуманизма