«Черный Лукич». «Живем на своей земле, как партизаны»

Окончание. Читайте первую часть интервью с Дмитрием Кузьминым

«Мне кажется, Юру используют вслепую»

— Вы в Украине частый гость. Вы тут выступаете, записываетесь, у вас тут друзья. Граница не мешает? Как вы относитесь к идее интеграции наших стран сейчас, после двадцатилетнего опыта жизни врозь?

— Мне действительно тяжело говорить о России и Украине «у нас», «у вас», «наша страна – ваша страна». Это правда. Но при этом не надо вот этих разговоров постоянных прообщность славянских народов, Украину, Беларусь, про то, что «мы ж все родненькие»… Что вы народ-то и правительство путаете? У нас мудак на мудаке, и у вас мудак на мудаке, и они между собой никак не могут договориться. Чего ж мы удивляемся, что у нас не происходит государственного сближения? Это не у нас не происходит, а у них. Давайте, в конце концов, их скинем, этих уродов, чтобы людям труда, людям творческим, было хорошо жить в своей родной стране и не хотелось опускать глаза от стыда при звуках гимна. И тогда никого не надо будет уговаривать. Мы все объединимся естественным образом.

А пока что гордиться особо нечем. Вот у нас недавно милицию переименовали в полицию. И в связи с этим даже песенка такая появилась: «Дядя Степа-полицай». Все проблемы в стране решены, осталось одно – милицию на полицию…И все будет зашибись!( грустно улыбается) Живем на своей земле, как партизаны.

— А Донбасс? Есть какой-то особый сантимент к этому краю?

— Мой отец родом из Кадиевки Луганской области. А вообще тут живет масса отличных ребят, моих друзей. Вот Дима Дубров из группы «Лихолесье». Мы с ним сдружились, он полностью взял на себя мой сайт, переделал его. Сейчас это абсолютно новый сайт. А в Горловке я познакомился с совершенно потрясающим человеком и музыкантом– это Тим Тайлер. Он сделал трибьют на одну мою песню. На мой взгляд, это просто мегахит. Мы ее хорошо записали в «Полярной Звезде». Я думал, мы из этой песни выжали все, что только можно. Но то, что сделал Тим Тайлер – это очень круто. А еще он перевел одну мою песню – «Бесконечность освежает» – на украинский язык. Мы еще долго спорили, как переводится «бесконечность» на украинский (улыбается — Авт.). Пока что мы так осторожненько присматриваемся друг к другу, с тем, чтобы, может быть, в будущем делать какие-то совместные проекты.

— Не могу не спросить. Как вы относитесь к нынешним российским событиям, к Болотной, к антипутинским митингам, к «белым лентам»? Многие ваши коллеги по рок-сцене поют на митингах, участвуют в политике…У нас буквально через несколько дней после вас будет Юра Шевчук выступать. К сожалению, не удастся с ним пообщаться, поэтому переадресую все эти вопросы вам.

— Мои песни аполитичны, и там вся эта катавасия никак не отражается…

— Мне кажется, вы немного лукавите. Вы известны как музыкант левых убеждений. А как же история с легендарным уже, но так и не состоявшимся совместным с Летовым проектом-альбомом «Они сражались за Родину» – памяти защитников «Белого Дома»?

— Я от своих левых убеждений не отказывался. Но политика – это не мое. Хотя я на своих маленьких концертах между песнями могу себе позволить высказать свою гражданскую позицию. У нас, вы знаете, премьер-министр и президент невеликого росточка – и я придумал такой лозунг: «Вали гномов!». Вот это я могу сказать – но на митинги я не хожу принципиально. К Юре у меня большое уважение, я очень дружен с его бывшим гитаристом Андреем Васильевым. Он мне много рассказывал о том, как Юра ездил в Чечню и играл не по штабам и не где-то там, в тылах, а для солдат, о которых Родина забыла, а он играл для них и поддерживал их.

И при всем при этом лично мое мнение, что его попытка играть на большом поле – это ошибка. Мне кажется, что Юру вслепую используют люди, далекие от интересов простого народа. Грубо говоря, «оранжевые» используют. Я не удивлюсь, если это так и есть. Трудно сейчас нам разобраться. У вас уже есть какой-то опыт, понятно, кто есть кто, и кто чего стоит. У нас это с опозданием началось только прошлой осенью. Я думаю, не надо было ему рисковать своей репутацией. Он человек большой, социально-значимый, влиятельный – ну не надо торопиться. Скажи, что тебе вот это и это не нравится, а уж с кем ты из оппозиции – будет время – подумай.

— Вы знакомы с Удальцовым?

— (пауза). Нет. А кто это?

«Между нами и слушателем стена, которую хрен пробьешь»

— Вы следите за музыкальными процессами в России, в Украине? Что из того, что сейчас делается в русском роке вам близко? Какие имена можете назвать?

— Совершенно неизвестные широкой публике. Это люди, которых нигде не услышишь. Но сейчас хорошо – есть интернет. Из последнего – я до сих пор под впечатлением от творчества Тима Тайлера – музыканта из Горловки. Я уже о нем говорил. К стыду моему, я слышал только одну песню, но Дима Дубров записал максимально возможное количество песен на плеер, я еще не успел их все послушать. А в основном, конечно, все мои любимые музыканты – из Барнаула. Хотя я сам новосибирец, но возможно даже больше своего родного города люблю Барнаул. Из более-менее известных, это Слава Кобзарь, это «Дядя Го», «Теплая трасса», «Территория 22», Настя Артемова. Рома Неумоев («Инструкция по выживанию») – несмотря на то, что очень сложный человек, но, слава Богу, что жив и пишет. Сейчас он живет в Печорах Псковской области. И вот это тот круг, который мне нравится, такой классический набор.

Много нового в провинции появляется. В прошлом году я для себя открыл архангельский рок – это север России. Такую музыку классную делают! Абсолютно самобытную, мощную, с аутентичными мотивами. И при этом, они вообще никуда не ездят – ни в Питер ни в Москву, живут своей жизнью, своей тусовкой... У них там множество команд. Я играл с местным барабанщиком, мы за это время с ним сдружились, и он мне записал четыре альбома четырех групп в которых он занят, как сессионный музыкант. Кризиса рок-музыки о котором модно говорить – его нет в глубинной России. Кризис – он в Москве, вот в этой потребительской, мещанской Москве. А в глубинке у нас – куда ни поедешь, очень много по-настоящему талантливых групп.

— А с чем связано то, что это все ушло в глубинку?Ведь, к примеру, в конце 80-х все было наоборот, шли центростремительные процессы – из Свердловска, из Питера из Новосибирска – музыканты стремились в Москву. А сейчас – наоборот. Настоящее некоммерческое искусство уходит в гетто, на окраины.

— Не было капитализма. Понимаете? Капитализм появился – и творчество превратилось в индустрию. Как на фабрике. Все ради прибыли. Но дело в том еще, что мы взяли от капитализма худшее. Ведь в «устоявшихся» западных странах есть мегазвезды, есть люди, которые учатся в школе играть на гитаре – но есть и средний класс музыкантов, которые могут выпустить 10, 15, 50 тысяч дисков, продать их, и так или иначе существовать независимо от гигантов индустрии. Существует ниша для независимой музыки, которая не идет на большие лейблы. Есть инфраструктура – независимые студии, свои нишевые радиостанции, которые эту музыку крутят, клубы свои есть… У нас же все это в принципе отсутствует. Мы – страна бедная, периферийная. Тут все задавлено. У нас показывают только самую откровенную попсу – исполнителей, которых можно пересчитать по пальцам двух рук.

— Ну, наверное, это связано еще и с тем, что отсутствует слушатель, массовый потребитель такой музыки, который бы поддерживал всю эту инфраструктуру рублем… На концерты киркоровых и потапов ходит обеспеченная публика, способная выложить от 50 долларов за билет и выше. А ваш слушатель – бедный.

—Я считаю, что зрителя надо воспитывать. Грубо говоря, если ты его с младых ногтей воспитываешь только на ДДТ, то он и будет слушать всю жизнь ДДТ. У нас же только музыканты знают друг друга – какие есть группы в Горловке, в Донецке, в Барнауле, в Уфе. Ну, может, еще кто-то из честных журналистов знает, которые пытаются это освещать. Но если нет концертной поддержки, если нет возможности купить диски.

— Вы считаете, что существует достаточно массовый платежеспособный спрос на такую музыку, как ваша?

— В нашей стране все схвачено узким кругом людей. И музыкальный бизнес – не исключение. Но я считаю, что рок-н-ролл – это достаточно святое дело и его можно было бы при желании этих людей как-то вычленить из шоу-бизнеса и дать ему развиваться. А вообще надо было приватизировать только кафе, парикмахерские и маленькие магазинчики. А шахты, электростанции и заводы не стоило трогать. Но если уж вы все захватили и все засунули себе в карман – ну, хоть свободу людям оставьте… Свободу творить, свободу писать музыку.

— А такое возможно? Свобода творчества в условиях капитализма?

— В нашей стране – нет. Тут музыкант не может нормально развиваться без того, чтобы идти на поклон к большому бизнесу. Дорогие аренды, дорого стоит клуб создать, невозможно купить волны для радиостанции, телевизионное вещание вообще недоступно… Сейчас, быть может, что то в этом плане изменится – в связи с появлением интернет-вещания. Средний класс музыкантов объективно существует, но между нами и слушателем – вот такая стена (разводит руками – Авт.) – которую хрен пробьешь.

«Музыканты – честные. Политики – гады»

— Трудно воевать, как поется в одной из ваших песен. Какой же выход?

— Революция. Менять надо систему – потому что от этих правителей уже ничего не дождешься. Причем, не только от власти, но и от оппозиции тоже. Расскажу вам один случай. В 1996 году Макаревич и прочие звезды ездили за пьяного Ельцина агитировать – «Голосуй или проиграешь!»…. Вы только представьте этот фон – в стране идет война, молодые ребята гниют в гробах, а эти уроды играют и поют за Ельцина. Не знаю, правда, или нет – но говорили, что за один только этот тур Макаревич получил миллион долларов наличными. Мы же в это время ездили в тур за Зюганова. Получали 200 долларов за концерт на группу. Потом нас один посредник из Москвы и того лишил – киданул. И все равно мы играли. Тогда нельзя было по-другому. И мы то тогда победили – просто наш главный сдрейфил, профукал победу.

Так вот, примерно в это время я встречался с одним известным человеком в аппарате КПРФ. Фамилии не буду называть. И я ему говорю: у вас есть красные директора, красные министры, у компартии есть бюджет. Ну зачем вы тратите миллионы на эти листовки, которые по почтовым ящикам рассовывают и которые никто не читает? Давайте организуем на эти деньги что-то подобное тому, что было в Манчестере. Помните, когда как в среде молодых английских музыкантов зародилось новое движение «Красный клин»?

Сделаем студию, где левые и прогрессивные группы смогут записываться, купим волны, сделаем свое красное радио, создадим некую инфраструктуру, оазис такой и для нормальных музыкантов и для слушателей. Это не даст какого то мгновенного эффекта, отдачи на короткой дистанции. Но мы охватим молодежь, привяжем ее к нашим идеям. Люди будут с юных лет впитывать эти идеи органично – через культуру… Может быть, клуб или даже два создадим в Москве, чтобы сделать из них культовое место, куда бы стягивались все лучшие культурные силы страны. А в России тогда честных музыкантов было очень много.

Я ему это рассказываю – и вспоминаю «Красный Клин», куда «Clash», «Madness» и «UB40» входили. Говорю – а он на меня смотрит вот такими глазами. Я чувствую, что взгляд отсутствующий, скучающий-скучающий… Ну что ты, Димочка! О чем это, мол, ты говоришь? Ну что такое пара выборов – это же деньги, пилёж, это «набивай карманы, пока есть возможность и никто за руку не схватил». Короткое время, когда можно нахапать. Студии, рок-клубы, культура? Нет, тут надо деньги пилить. И это человек, который занимал тогда серьезную позицию в Компартии! Ему это было неинтересно.

С тех пор я понял, что политики бессовестные. Музыканты – честные. А политики – гады.

— И что, совсем все беспросветно?

— Что-то будет меняться. Мы как-то, несмотря на разобщенность, вместе собираемся, знакомимся… Мы не пропадем, мы все равно будем – и на смену нам придут – уже пришли – молодые ребята, такие как «ЛихоЛесье». Хотя мне трудно быть объективным в их отношении, это мои друзья я их люблю.

— В ваших словах чувствуется некая раздвоенность. С одной стороны, оптимизм – в провинции кладезь талантов, – а с другой – понимание того, что в нынешних условиях все это провинциальное цветение не пробьется через стену коммерции.

— Не пробьется. Пока, во всяком случае, для этого нет никаких предпосылок. Года три назад на одном из фестивалей мы познакомились с человеком, который оказался большим нашим поклонником. И при этом у него денег – как у дурака фантиков. Он не занимается музыкальным бизнесом, не знает принципов, по которым тот работает. Но он влюбился в нашу музыку и говорит – скажите на какую кнопку нажать, куда положить или кому дать эти тысячи долларов чтобы они сработали и чтобы вас стали показывать… Спустя полтора года общения мы с ним пришли к тому, что нет такой волшебной кнопки, что даже увидев большие деньги музыкальный продюсер на радио или ТВ говорит волшебное слово «неформат», которое закрывает перед нами все двери.

Отсутствует система. Ну как ты будешь действовать – искать какого-нибудь ведущего на «Нашем радио», чтобы отозвать его в уголок и сказать (переходит на шепот – Авт.): «Ну сколько тебе надо дать, чтобы ты включил нас в ротацию?» Так я знаю, какой ответ получу: «Я тут не главный, пацаны!».

Тем не менее, мы, не имея особого бюджета, умудряемся записывать альбомы. У нас есть хороший продукт. Но все это стоит денег. Раньше все друзья писали бесплатно. Сейчас везде практически надо платить.

Однако, при всех негативах жизни в наших странах я, тем не менее, большой оптимист. Может, так и надо. Зато лишние люди не занимаются музыкой. Мне немного жаль молодых людей, которые все еще идут на сцену за славой и надеются схватить Бога за бороду. Да не схватите! Конечно, может быть, кому то из них повезет. Но те, кто настоящие – они пришли сюда не за этим и они все равно будут.

Очень помогает Интернет – это великое дело. Последний мой альбом выложен там, и каждый человек может его увидеть и скачать. А «Территории 22» там нет. Я при случае посоветую и им там выложить. А там – кто-то кому-то сообщил, поделился и пошло-поехало… Главное – достучаться до слушателя.

«Всегда должна быть кнопка «Скачать бесплатно»

— Очень часто от музыкантов, работающих по контрактам с крупными лейблами, приходится слышать жалобы на то, что возможность свободного бесплатного скачивания их песен в интернете убивает продажи дисков и это приносит убытки. Нет денег, чтобы организовать концерт, чтобы оплатить студийную работу…

— Диски все равно умрут. Это объективный процесс. Я думаю, что рано или поздно этот вид носителей просто отойдет, как в свое время аудиокассеты. Уже сейчас диски практически не продаются – даже среди людей, которые любят музыку. Года четыре назад я собирался ехать в Ростов с концертом. Мой издатель дал мне ящик с сотней или даже двумя кассет и сказал: «Димыч, мне за него вообще не надо денег. Хочешь – бесплатно раздай, а хочешь – по 10 рублей продавай, на пиво себе заработаешь»…

Так и с дисками будет. Это факт. И мы не должны сетовать. Мы должны принимать новую действительность такой, как она есть. И сейчас, конечно, у музыкантов единственным источником доходов осталась концертная деятельность. И здесь, наоборот, доступность записей в интернете может помочь. Чтоб тебя узнали, услышали – и чтобы в итоге больше людей приходило на концерты. Поэтому я негативно отношусь к вот этим кампаниям по борьбе с пиратским скачиванием в интернете. Да хотят люди слушать – пусть слушают!

Мне очень нравится система, при которой выкладывается в интернет альбом, и ты можешь скачать его бесплатно, а можешь при этом тут же либо через СМС либо через электронный кошелек одним нажатием кнопки заплатить небольшие, но деньги музыканту. В идеале это то, что надо. Это воспитывает в людях благородство. И когда мы выкладывали последний альбом «Полярная звезда» в интернет, то хотели написать, что деньги будут направлены на то, чтобы выпустить этот диск в физическом виде. Он пока в виртуальном виде существует.

— Расскажите о «Полярной звезде».

— Этот альбом я записывал вместе с Сашей Владыкиным, баянистом «Калинового Моста» и его женой Аней «Нюрычем», – это ближайшая подруга Янки, ей посвящена одна из известных янкиных работ «Нюркина песня». Я с этими ребятами давно знаком. Саша совершенно потрясающий аранжировщик. Аня поет одну мою песню в этом альбоме. Еще одну песню мы с ней по куплету по очереди поем, и еще в нескольких она подпевает мне. Вот такая замечательная музыкальная семья – дома у них студия и вот там мы записали этот альбом. Этому предшествовала некая переоценка ценностей. В какой-то момент мне показалось, что в рамках традиционного рока меня все устраивает, творческие поиски завершены. И сейчас вот пришло время музыкальных экспериментов.

— Так все-таки, брать деньги за скачивание или не брать?

Я в интернете не общаюсь, не спорю ни с кем. Но молодежь на форумах, между собой общаясь, пишет: «Ну а самим-то не стыдно? Мужики-то платят за студию. Ну, нет же бесплатных звукорежиссеров». И они правы абсолютно. Тебе понравилось, ты скачал музыку, ходишь, слушаешь ее… Ну, что ты, обеднеешь, если 10 долларов раз в месяц добровольно послать? А музыканту – подмога. Ты, второй, третий, глядишь – он уже «отбил» затраты, и следующий альбом сможет записать!

Я думаю, что это нужно слушателям объяснять. Мы бесплатно все вам можем отдать, но нам бесплатно никто ничего не дает. Надо приучить людей к тому, что жертвовать небольшие деньги любимому музыканту – это в порядке вещей. Но при этом всегда должна быть кнопка «Скачать бесплатно». Если уж совести нет, то бессовестный всегда должен иметь право… Ну, может не бессовестный – а просто денег у человека нет. Сейчас система бесчеловечная.

— То есть, борьба за копирайт до последнего патрона – не для вас?

— Мне изначально было стыдно за божий дар деньги брать. Ты сыграл концерт, выложился по полной – это твой труд. Ты за него получил гонорар. А жить на ренту с записанного 20 лет назад… Я не понимаю этого. Ну, если дают деньги, я возьму, конечно. Но чтобы бороться за это, кого-то душить за горло, типа «Дай, а то, не дам!» – это не мое. 

Беседовал Алексей Блюминов

Читайте по теме:

Андрей Манчук, Виктор Шапинов. Интервью с Сергеем Жаданом

Илья Власюк. Интервью с Псоем Короленко

Андрей Манчук. Интервью с Сергеем Летовым

Андрей Манчук, Дмитрий Колесник. Интервью с группой «Bandista» 

Кейт Кампайна. Интервью с Томом Морелло

Дмитрий Райдер. Интервью с Лехой Никоновым

Андрей Манчук. Интервью с Алексеем Цветковым