Люди Камбоджи

Путешествие в Камбоджу, наверное, напоминало туристическую поездку иностранцев в ельцинскую Россию в начале 90-х годов. Микроавтобусы высадили нас у тайско-камбоджийской границу, которую следовало перейти самостоятельно. Рубежом между двумя странами служил небольшой бетонный мост, названный как многие подобные переходы «Мостом Дружбы». Он проходил над руслом пересохшей реки заполненной мусором. Дальше шла нейтральная полоса.

Если у Высоцкого на нейтральной полосе росли цветы, то на тайско-камбоджийской  границе нейтральную полосу украшало огромное казино, доминирующее над всеми окрестными строениями. Перед ним в обе стороны хаотично двигались сотни людей. Из канавы под «Мостом Дружбы» шел нехороший запах.

Мы не задержались в этой полосе отчуждения. Сопровождающий нас экскурсовод-украинец собрал наши паспорта и сказал, что их вернут нам на обратном пути из Камбоджи. Дальше мы проследовали к старому китайскому автобусу без кондиционера, на котором проехали к международному автобусному терминалу за пределами приграничного городка. Там нас уже ждал уже новый автобус для дальнейшего путешествия.

Все эти перемещения прошли довольно быстро, но сопровождающие лица без устали сетовали на проблемы с пограничниками. По слухам, камбоджийцы начали антикоррупционную компанию. О сути похода кхмеров против взяточников ходили разные слухи. Одни экскурсоводы говорили, что министерство туризма захотело «отжать» у таможенников часть туристических доходов.  Другие предполагали, что имеет место «наезд» на турфирмы, организующие туризм в Камбоджу – но ничего страшного нет, туроператорам лишь придется скинуться и заплатить высокопоставленным чиновникам.      

Туристов эти проблемы не касались. Автобус катил по живописной дороге к городу Сиам-Рип.  Машины на шоссе практически отсутствовали. Лишь изредка мы обгоняли велосипедистов, старые «тойоты»  «новых камбоджицев», какие-то импровизированные прицепы с мотором, крестьян, везущих накаченных кокаином свиней на рынок. Порой попадались аккуратные деревянные дома на сваях, около которых на маленьких флагштоках патриотично развивался камбоджийские флаги. В каналах у рисовых и лотосовых полей купались буйволы и мылись люди.

Экскурсовод, веселый крупный киевлянин по имени Сергей, рассказывал, что дорога по которой мы едем, была построена всего два года тому назад. До этого туристы добирались до Сиам-Рипа по грунтовке за пять часов. Деньги на проект выделил Таиланд заинтересованные в развитие туризма на тайско-камбоджийском направлении. Постепенно у меня сложилось впечатление, что Тайланд довольно эффективно эксплуатирует своего северо-восточного соседа, закупая камбоджийский урожай риса для его последующий перепродажи. Через Тайланд идет и экспорт продукции камбоджийских текстильных фабрик. Для развития товарооборота с Камбоджей тайцы даже построили грузовую железную дорогу, которая иногда была видна из окон нашего автобуса. Правда, поезда по ней не ходят, а рельсы и шпалы потихоньку разбирает местное население.

Пока я размышлял о специфике тайско-камбоджийских отношений, Сергей увлеченно рассказывал нам о местной коррупционной экзотике. Сейчас в Камбодже самое главное деньги, за которые можно получить все. Новых камбоджийцев называют «бабаями».  Отличительным признаком последних, является джип и большое кольцо на пальце. Собравшись в ресторанах, «бабаи» кладут пальцы на стол и меряются кольцами. Обладатель самого большого кольца становится главным «бабаем», перед которым на задних лапах прыгают прочие «бабаи» и официанты.  Все сколько-нибудь прибыльные должности покупаются и продаются. Так пост полицейского стоит около 500 долларов. Примерно столько же стоит продвижение по службе. Оказавшись на ответственном посту,  полицейский получает возможность собирать взятки – «ням-нямы». Правда часть собранного блюстителями закона приходится отдавать в дар своим начальникам. Любопытно, что крестьяне стараются собрать деньги и провести кого-нибудь из своих родственников в полицию. Это помогает им в решении проблем.

Я слушал рассказ гида с воодушевлением. Похоже, что из либеральной утопии Тайланда я попал в либератрианский рай, где деловой человек за деньги может решить все свои проблемы. Для прояснения ситуации я задал гиду пару уточняющих вопросов, ответы на которые подтвердили сложившиеся у меня впечатление. Образование в Камбодже платное. Обучение в университете стоит около 500 долларов в год, что не по карману большинству жителей страны. Медицинские услуги, за исключением первой медицинской помощи, также стоят денег. Так первый визит к врачу стоит 50 долларов, а затем следует платить за каждую процедуру и каждый осмотр. Для иностранцев цены еще выше – простая перевязка стоит 600 долларов. Что же, за все надо платить!

Кстати, с клиентами камбоджийской медицины мы встретились буквально через несколько минут. Первым объектом нашей экскурсии была плавучая деревня Кампонг Луонг. Похоже, что мое путешествие по Юго-Восточной Азии продолжало развиваться по лекалам Чайны Мьевиля. Из Нью-Корбюзона мы попали в Армаду. Деревня расположена на озере Тонлесап, где издавна существует несколько плавучих поселений. Правда, их жители промышляют не пиратством, а рыболовством. В случае проблем с властями жители плавучего города просто перемещаются на другое место. К пристани вела недостроенная дорога, средства на которую, по всей видимости, были эффективно освоены местными предпринимателями и чиновниками. По краям от нее стояли хижины на столбах, чья внутренняя обстановка состояла из нескольких циновок и гамаков. Из каменных строений выделялись только роддом, полицейский участок и … мечеть. За последние два года число мусульман в Камбодже вырос с 0.2 до 2 % населения страны. Только в Сиам-Рипе появилось две новые мечети. Красных кхмеров уже нет, но социальное недовольство населения находит новые пути для своего выражения.

До Кампонг Луонг мы добирались на катере. С нами поехала и местная женщина с дочкой. К руке последней была прикреплена капельница. В Камбодже на больных не тратят дорогостоящие койко-места, а сразу отправляют их для лечения домой.

Через несколько минут после отплытия наш катер был буквально взят на абордаж лодками с местными жителями. Некоторые предлагали нам прохладительные напитки, другие размахивали небольшими удавчиками, с которыми можно было сфотографироваться. Спасаясь от мерзких рептилий я залез на крышу катера и начал фотографировать плавучий город, который похоже скоро переквалифицируется от рыболовства к обслуживанию туристов.

Конец дня был посвящен визиту в Храм геноцида и расселению в отеле. Храм представлял собой новенькое строение, с небольшой фотогалерей и буддистской ступой с черпами. По словам экскурсовода, на этом месте полпотовцы убивали детей «врагов народа».  На фотографиях были представлены изображения жертв Пол Пота, кровать для пыток и несколько снимков каких-то общественных и культурно-массовых мероприятий Народной Кампучии. Сергей почти дословно пересказывал обличения красных кхмеров из книги Михаила Озерова «От Гринвича до Экватора». Разумеется, я не удержался и в частном порядке спросил нашего гида, а что по этому поводу думает народ? Ответ оказался довольно предсказуем: для крестьян Пол Пот герой, чьи мероприятия не слишком затронули их образ жизни. Почти все политики – бывшие красные кхмеры и власти не хотят обсуждать болезненные вопросы. Примерно то же самое на следующий день сказала мне и другой экскурсовод, Рита: камбоджийское общество расколото на три группы. Часть восхищаются Пол Потом, другие его ненавидят, третьи одобряют его репрессии против китайцев и вьетнамцев, но осуждают «перегибы». «60% – за» – прикинул я в уме. «Вот и определился победитель в конкурсе «Имя Камбоджи».

Из Храма геноцида мы поехали в новенький отель, где нас расселял по номерам четкий администратор, с изрисованными татуировками кистями и большим кольцом на пальце…  

Следующий день ушел на посещение Ангкор-Вата. Не буду много писать об этом величественном памятнике человеческого гения, Ангкор заслуживает отдельного рассказа. Замечу лишь, что на въезде в храмовый комплекс в автобус зашел полицейский и предложил продать за 5 долларов свой значок. Я поинтересовался возможностью покупки полицейского пистолета, на что гид заметил, что это тоже возможно, но условия данной сделки следует обсуждать в частном порядке. Вообще, если верить тому, что нам рассказывали камбоджийцы вооружены довольно неплохо, и в стране мало крестьянских домов, где под полом не спрятаны пара «калашниковых».

Последним пунктом экскурсионной программы был визит на шелковую фабрику. Понятно, что этот визит не вызвал удовольствия среди туристов, которые предпочли бы затовариваться дешевой водкой в дьюти фри, но для меня визит на фабрику оказался неожиданно познавательным. Фактически, это было путешествие во времени, возможность увидеть английскую мануфактуру XVII-XVIII веков. Деревянные станки, работницы, прядущие шелковую нить за 100 долларов в месяц. Рядом находится магазин, где их изделия продаются уже за сотни долларов… На сегодня Камбоджа является мировым центром ткацкой промышленности и славится рабскими условиями труда. Относительно недавно в стране разразился скандал, после того как несколько десятков работниц пошивочной фабрики Adidas были госпитализированы прямо из цеха. Выяснилось, что они работали по 10-12 часов в день, в темном помещении без вентиляции.     

Рядом с шелковой фабрикой находился интернат. Бедные семьи отдают туда своих детей, выплачивая за их содержание 5 долларов в год. В мрачных барачных зданиях, которые мы увидели за забором, не было ни электричества, ни стекол на окнах. Дети в интернате частично учатся, частично работают на фабрике. О подобных интернатах в Камбодже ходят мрачные слухи – якобы иностранные корпорации тестируют на их воспитанниках медицинские препараты. Но никаких доказательств этому утверждению нет.

Еще через два часа мы вернулись на камбоджийско-тайскую границу. По пути нам показали трехэтажную виллу начальника камбоджийской таможни. Мое путешествие по Юго-Восточной Азии подходило к концу. Я видел Нью-Корбюзон и видел Армаду – но вот Коллектива я, к сожалению, не нашел. А может быть просто проехал мимо и не заметил? Может быть не просто так камбоджийские крестьяне хранят у себя в подполье «калаши»? 

Кто знает.  

Артем Кирпиченок   

Фото автора