Совет доброжелателям

В Беларуси на повестке дня грядущая революция. Это, конечно, не значит, что она вот-вот случится. Однако со всей определенностью можно сказать, что из разряда «невероятных» и «маловероятных» революция уверенно перешла в разряд «вероятных» событий. Призрак бродит. Одни его до ужаса боятся, другие с вожделением ждут, третьи смотрят на возможность революции с опаской, но и с любопытством. Так или иначе, о ней думают все. Тем, у кого нет интернета или спутниковой антенны, власть любезно предоставляет информацию по своим собственным телеканалам, в виде черного пиара – который тоже пиар. 

О неизбежности революции также думают многие наши соседи. С каждой новой медиа-волной, после акций молчаливого протеста, проходящих по средам, в белорусский интернет приносит стаи сочувствующих доброжелателей из сопредельных стран. 

Правда, они сочувствуют не нам, сотням протестующих людей, пострадавшим в результате разгонов мирных акций по всей республике. И не белорусским интернет-пользователям, среди которых сложился протестный консенсус. Они сочувствуют неким воображаемым белорусам, призывая их «держаться» и «беречь батьку как зеницу ока». На вполне реальных белорусов обрушиваясь с бранью, обвинениями в продажности, предательстве и прочих смертных грехах. 

Я не брал в кавычки слово «доброжелатели», поскольку ничуть не сомневаюсь в благих намерениях этих людей. В меру своего понимания того, что такое хорошо и что такое плохо, они искренне считают, что Лукашенко – это хорошо. А потому революция, угрожающая его власти – это плохо. И все, кто в ней участвует – нехорошие люди. Логично? Да, логично. 

Хотя у меня есть веские причины презрительно игнорировать приверженцев Лукашенко, некоторые из них, это вполне симпатичные и даже близкие по взглядам люди. Их позиция обусловлена отсутствием опыта длительной жизни в Беларуси, отрывочной информацией о нашей стране, щедро перемешанной с пропагандистскими мифами, наконец, просто досадными заблуждениями. Их хотелось бы переубедить, привлечь на свою сторону. 

Но есть те, с кем говорить не о чем – лучше стороной обойти. Например тех, кто пишет, что Лукашенко «за одно только отсутствие чурок надо памятник поставить». Справедливости ради нужно заметить, что симпатий сознательных или стихийных расистов сам Лукашенко ничем не заслужил. Если не считать четырехлетней давности упрека в адрес евреев – сделали, мол, из Бобруйска свинушник, и неуклюжего высказывания о «русских со знаком качества», расистских наклонностей он не демонстрировал. 

Это подтверждает и лицо иностранного инвестора в Беларуси – скорее арабское и азиатское. Отношение к нему самое трепетное. В историческом центре Минска продали шесть гектаров земли Султанату Оман – в несколько раз дешевле ее кадастровой стоимости, вместе с больницей, бывшим ВДНХ и набережной Свислочи. А у китайцев взяли крупный кредит, кредитующий прежде всего китайскую экономику. Когда в результате пожара на фабрике «Пинскдрев» погибло четырнадцать рабочих, Лукашенко стиснув зубы, крепился – молчал до последнего. Больше недели держался. Но, в то же время, он незамедлительно выразил соболезнования Президенту Объединенных Арабских Эмиратов шейху Халифе бен Заиду аль-Нахаяну и народу этой страны в связи со смертью шейха Сакра бен Мухаммеда аль-Касими. Есть в этом какой-то даже интернационализм. Так что расисты всех мастей ошибочно заподозрили в Лукашенко своего. Да и шут с ними – пусть ошибаются. На другой стороне баррикад чище будет. 

Или вот еще признание: «Лукашенко хорош тем, что, в отличие от премьер-министра Англии, может назвать геев пид****ами». Что там какой-то британский премьер! Ни Уго Чавесу, у которого в столице регулярно проходят многотысячные гей-парады, ни Раулю Кастро, чья дочь Мариэла возглавляет их в Гаване, такое в голову не придет. Зато, если верить гуглу, в Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах, Иране, Нигерии, Йемене и Мавритании за гомосексуализм полагается смертная казнь. Это ведь гораздо круче, чем просто назвать нехорошим словом. Те, кто любит Лукашенко с этой стороны, явно смельчили. Им бы кого-нибудь повосточнее, да подерзее. 

Впрочем, некоторые из них и сами об этом, кажется, начали догадываться. Представители российского национал-патриотического лагеря, испытывающего сантименты к Лукашенко, недавно совершили визит в Чечню по приглашению высшего чеченского руководства, очаровались тамошними порядками и порешили: «мы, русские националисты, хотим, чтобы и у нас все так было». Поскольку им нужна нагайка порядка, то выбор правильный – рука Кадырова тверже и увереннее. Да и военная форма смотрится на нем органичнее, чем на Лукашенко, до сих пор воевавшем только с «мычащей шелудивой массой», как он назвал тех, кто выходит молча протестовать по средам. А улицы в Грозном даже чище, чем в Минске. 

При условии отсутствия расовых и национальных предрассудков, все желающие смогут переключиться на этот новый объект политического обожания. Идеологических препятствий для такого переключения возникнуть не должно. «Крепкий хозяйственник» – это исчерпывающая характеристика чеченского и белорусского президентов. Эдакий надполитический и надклассовый радетель о благе народном, который твердой рукой решает экономические и социальные проблемы, не заморачиваясь на воплощении в жизнь какой-либо определенной политической программы. В учебниках по политологии такая модель правления называется еще «популистским авторитаризмом». 

Неважно – говорили доброжелатели из сопредельных стран – как страна называется и чего в ней больше – капитализма, социализма или вовсе авантюризма. Лишь бы народу хорошо жилось. И трудно было им возражать, поскольку белорусская модель действительно работала, способствуя повышению благосостояния граждан. Но сейчас, когда уровень жизни большинства белорусов – то есть, тех, кто не имеет доходов в валюте – ушел в крутое пике, доброжелатели лишились этого козырного туза. Поэтому на первый план стала выходить внешняя, имиджевая составляющая белорусского режима: образ народного, независимого и самобытного президента, «надежи и опоры» для всей страны. Настолько хорошего, что лучше и желать нельзя – любой последующий будет однозначно хуже. И неважно, что все пошло наперекосяк. Если президента, не приведи господи, свергнут, страна вообще рухнет в тартарары. С этим же остается какой-никакой шанс выкарабкаться. 

А вы говорите, «имидж – ничто»! Власти Греции, Испании и Португалии, где наблюдаются схожие экономические проблемы и предлагаются схожие рецепты их решения, кажется, совсем о нем не заботились – и что из этого вышло? Я почти уверен, что в греческих, испанских и португальских социальных сетях не толпятся многочисленные доброжелатели из сопредельных стран, решительно осуждающие действия протестующих против политики властей и призывающие «не раскачивать лодку». 

«Будет хуже» – трудноопровержимый, но равно и труднодоказуемый аргумент. И эта двойственность сама по себе лишает его дискуссионной ценности. 

Можно согласиться, что скорое свержение Лукашенко – будет таковое случится –  приведет Беларусь в состояние неопределенности. Но, во-первых, она и без того находится в этом состоянии. Никто, например, не может с уверенностью сказать, будет ли тепло в белорусских квартирах в отопительный сезон. А во-вторых, те, кому сейчас определенно плохо, страшатся неопределенности совсем не так сильно, как те, кому сейчас определенно хорошо. И когда в стране накопится критическая масса недовольных своим положением, рванет в любом случае. Вне зависимости от активности доброжелателей из сопредельных стран. 

Поэтому что? Если вы желаете белорусам добра и не можете не высказаться по теме вероятной грядущей революции, оставьте напрасные попытки доказать им, что они не понимают своего счастья, якобы возможного только под мудрым управлением компании «Александр и сыновья». В конце концов, таджики взывать также могут взывать к россиянам  с кликушеским пафосом – «не понимаете вы своего счастья!». Для начала попытайтесь понять, отчего граждански активным белорусским гражданам – безотносительно их политических взглядов – так опостылел просроченный президент. Ну как это не взбалмошный каприз горстки чудаков? А когда поймете, включайтесь в обсуждение перспектив Беларуси без Лукашенко. Это и могло бы стать проявлением настоящего «славянского братства», о котором так часто говорят доброжелатели, почему-то желая добра исключительно белорусской власти. Братство – народам! 

И не надо фатализировать предостережения о возможном повторении украинских и российских ошибок, совершенных двадцать лет назад. Они не были совершены здесь и до Лукашенко, поэтому нет никаких оснований считать, что их будто бы «не избежать» после него. К чему стенать и пророчить дурное? Будьте реалистами, требуйте от белорусской революции невозможного.