Время больших разочарований

Первый текст из цикла «Что плохо с меритократией?»

Последние десятилетия американской истории отмечены цепью колоссальных системных провалов – теракт 11 сентября, банкротство «Энрон», бесцельные и безвыигрышные войны, лопнувший жилищный пузырь, продолжающийся экономический кризис. Престиж элит – политических, деловых, медийных и других, – как никогда низок. Тем не менее, никто не понес ответственности, и система остается стабильной. Элиты удерживают свои позиции, отражая любой общественный вызов – и это еще больше усиливает недовольство в американском народе. Дело не только в вопиющих системных недостатках Америки, но и в том, как формируется элита. 

Об этом рассказывает книга видного политического обозревателя Кристофера Хейеса «Сумерки элит: Америка после меритократии». Проблема наших провалов не только в том, какие люди заправляют в Америке всем, но и в том, как общество подбирает этих людей, – говорил Крис Хейес в одном из своих интервью. Хейес – обозреватель канала MSNBC, старший редактор The Nation. Он издал свою новую книгу в июле, и лишь в сентябре я попал на его презентацию. Хейес называет период, в котором мы живем «эпохой провалов», и, почти по Константину Паустовскому – «временем больших разочарований».

«Мы живем в разгар кризиса подорванного авторитета элит» – пишет Хейес. Калейдоскоп сенсаций в СМИ часто не помогает, а мешает увидеть за деревьями лес, уловить феномен за новостями, и разглядеть процесс за парадом феноменов. Если же спокойно оглянуться и посмотреть, что мы пережили в последние десятилетия, то ясно видна система, ответственная не неизбежность провалов.

Прошлое десятилетие началось со скандального противостояния Буш-Гор, – говорит Хейес. Потом два десятка вооруженных ножами для коробок мужчин переиграли крупнейший в истории аппарат безопасности и совершили самое массовое убийство в истории Америки. Затем сразу же последовало крупнейшее в истории банкротство Энрон и цепь других экономических катастроф, которые уже почти потерялись в тени глобального экономического кризиса. Потом была история иракского «оружия массового уничтожения» – моральный и стратегический провал. Затем – катастрофические последствия вторжения в Ирак, их колоссальная человеческая и денежная цена.

Можно перечислять дальше – катастрофические последствия урагана «Катрина», показавшие, что Америка подготовлена к природным бедствиям не лучше, чем страна где-нибудь в Третьем мире; провальная Афганская война; неготовность Америки к волне революций на Ближнем Востоке и множество других провалов. Не является ли это заговором, как полагают в Америке, где любят теории конспирации? Или это следствия дисфункциональной системы?

Можно смотреть на вещи по-разному. Были, конечно, несчастливые случайности, были системные дефекты, которые и создали взрывную смесь. Как ни смотри, общим знаменателем во всех провалах были дефекты процесса принятия решений и неспособность элит справляться со своими обязанностями.

Вопрос о доверии к элитам встал в Америке в 1972-73 годах после Вьетнамской войны и Уотергейта. Тогда американцы впервые всерьез задумались над вопросом, делают ли их элиты правильные вещи. Всем казалось, что авторитет истеблишмента крайне низок. Именно тогда начали проводить опросы общественного мнения по вопросу доверия к элите. Людей стали спрашивать, насколько они доверяют всем институциям – президенту, Конгрессу, СМИ, бизнесу?

В 1972 году Джеймс Рестон опубликовал нашумевшую статью о том, что все авторитеты порушены, и больше некому доверять. То было время молодежных протестов и возмущения. Тогда казалось, что падать ниже некуда, однако с тех пор оценка продолжала неуклонно скатываться вниз. Сегодня об этом уже почти не говорят, хотя сейчас в Америке выявляется повсеместное разочарование всеми институциями и недоверие ко всем элитам – в политике, администрации, бизнесе, СМИ.

С политиками и бюрократами все ясно. Но понятие «СМИ» вмещает в себя все – от корпоративных до общественных медиа, от Большой Тройки телеканалов до местной прессы, интернет-ресурсов и блогов. Здесь невозможно обобщать. Почему же не доверяют журналистам? Есть общее мнение о том, что медиа не смогли адекватно осветить две важнейшие истории последнего десятилетия. Первая – это провал с «иракским оружием массового уничтожения» и освещение войны в Ираке. СМИ также «проморгали» биржевой пузырь в сфере недвижимости и злокачественный рост финансовых инструментов на Уолл-Стрит, запустившие всемирный финансовый кризис.

Разразившийся в 2008 году глобальный финансовый кризис вскрыл несостоятельность американских элит. Однако система осталась неизменной. Большинство из ответственных за кризис тоже усидели на своих местах. Отсутствие личной ответственности – это огромная часть проблемы. Никто не ответил лично ни за сотни тысяч загубленных жизней и триллионы, брошенные на ветер в Ираке, ни за обман и военные преступления. Никто не ответил и за испарившиеся триллионы национального богатства, за миллионы разрушенных состояний и поломанных судеб в финансовом кризисе.

«Теперь они нам это говорят» – типичная реакция рядового американца, когда после драки начинают махать кулаками, или сокрушаться о допущенных провалах. Более-менее достоверная картина об Иракской войне появилась в СМИ лишь в 2005, когда в Ираке фактически вспыхнула гражданская война. Тогда рассерженная публика уже сама начала осознавать глубину провалов. О биржевом пузыре и махинациях на Уолл Стрит тоже стали сообщать, когда кризис уже разразился, и банки пришлось выкупать на общественные деньги. 

«Теперь они нам это говорят» – это заголовок нашумевшей статьи Майкла Мейсинга в «Нью-Йорк Ревю оф Букс» по поводу целой серии покаяний испуганных политических начальников и лидеров Большого бизнеса, прозвучавших вскоре после того, как разразился кризис. Эта фраза хорошо выражает отношение большинства американцев к СМИ – особенно, когда они видят, что там продолжают вещать с прежним апломбом.  Элиты отделываются легким испугом и продолжают «лидировать», как ни в чем не бывало.

Хейес провел для книги интервью с ведущими банкирами и экономистами. Лишь в одном случае видный европейский экономист был готов признать, что все были слепы, и не предвидели, что на нас надвигается. Но и он предпочел сделать это на условиях строгой анонимности,

Вот типичное интервью с руководителем «Морган Чейс» Джеми Даймоном. Руководитель инвестиционной корпорации, которая является одним из главных виновников кризиса, огрызается – что вы, мол, от меня хотите? Мы вывели наш корабль довольно хорошо. Мы возвращаемся к прежнему уровню доходов. Мы будем продолжать помогать работать американскому капитализму.

Легкость, с которой элиты в Америке уходят от ответственности, порождает в них чувство самоудовлетворения. Им кажется, что то, что хорошо для них, неизменно хорошо для Америки. Финансовые корпорации, вроде «Морган Чейс», продолжают делать деньги теми же методами, которые привели к финансовому кризису. Более того, элитам постоянно удается перекладывать вину на народ. Культивация вины до поры до времени хорошо работает для удержания контроля. Целая индустрия работает на то, чтобы убедить народ: американцы такие и сякие, хронические и чрезмерные потребители, безответственные должники и так далее.

Джеми Даймон легко отделался. В Конгрессе перед ним только что не кланялись, а СМИ пишут о нем некритически. Именно близкие к финансовым кругам журналисты оказались (за небольшим исключением журнала «Роллинг Стоунз») самыми слепыми и также не захотели увидеть надвигающуюся беду. Верхушка СМИ относится к тем самым элитам, и предпочла успокоительные заверения людей своего круга очевидным фактам. Редакции СМИ идентифицируют себя не со своей аудиторией, а с теми, о ком они пишут. Тоже самое происходило и с «иракским оружием массового уничтожения». Журналисты доверяли людям своего круга в правительственных кругах, и отказывались подвергнуть сомнению их дезинформацию – тем самым дезинформируя свою аудиторию. То же, похоже, произошло и с реформатором Обамой. Он настолько тесно врос в элиту, что стал мыслить так, как богатые, слушая их больше, чем своего избирателя.

Американская неолиберальная модель капитализма – это странный капитализм. Доходы здесь приватизируются, а убытки, наоборот – национализируются. Менеджеры большого бизнеса  хорошо зарабатывают на финансовом кризисе, а убытки покрывают налогоплательщики и держатели акций. Все обеднели, и только сверхбогатый «один процент» стал богаче, возложив вину за кризис на «безответственных заемщиков», «которые обязаны знать, что подписывали».

Однако большинство публики купилось на подобную демагогию. Лишь Оккупай Уолл Стрит пытается сдернуть покров с этой лжи – как и со всего прочего, что поддерживает собой американский меритократический миф.

Михаэль Дорфман