Вопросы, которые нас разделяют

Сегодня в Украине, на всех уровнях общественной дискуссии, господствует объединительная мифология – представления о том, что нужно забыть о различиях и засучив рукава приняться за решение тех проблем, которые нас объединяют. Что характерно, набор «объединяющих» ценностей у каждого свой. Тем не менее, рискну высказать мысль, что, самые первоочередные вопросы – это как раз те вопросы, которые нас разделяют. И без их решения мы не сдвинемся ни на йоту в позитивной повестке дня. Тут уместно провести аналогию со строительством дома. Сейчас Украина – это такая огромная стройплощадка, на которой несколько бригад строителей увлеченно и до хрипоты спорят об особенностях дизайна и внутренней отделки помещений, а также о том, чьи портреты будут развешаны в рамках по стенам. Притом, что отсутствует архитектурный проект, с которым бы были согласны все участники строительства.

Какое это имеет значение для левых? А самое непосредственное. Нормальному развертыванию левого движения мешают не только субъективные факторы, но и несколько важных объективных обстоятельств. Среди них – незавершенность процесса классообразования в Украине, что лишает левых традиционной социальной базы и вынуждает озираться по сторонам в поисках того классового субъекта, интересы которого надо было бы защищать. Нынешние левые оторваны от профсоюзов и от индустриальных рабочих, и по сути опираются на маргинальную интеллигенцию, офисный планктон и небольшую часть студенчества.

Но незавершенность процессов классообразования – это полбеды. В условиях Украины на этот процесс накладывается еще и незавершенность нациеобразования. Украинская нация как эмпирический факт и осознанная общность формируется только сейчас, на наших глазах. В полном соответствии с марксистской теорией – синхронно с процессом формирования буржуазного государства и буржуазных общественных отношений. Расколотость Украины по ключевым нациеобразующим линиям очевидна, и не требует дополнительных пояснений или иллюстраций. Украинские левые волей-неволей воспроизводят этот раскол, рефлексируя по большинству значимых поводов, как отечественной истории, так и актуальных событий. При этом,  существует проблема адекватного восприятия левых широкими массами людей – той самой «партией телевизора», игнорировать которую – значит обрекать себя на заведомую маргинальность.

Ведь, если ты занимаешься политикой, то хочешь – не хочешь, а идешь со своими идеями и мессиджами в народ. Причем, в тот народ, который есть, со всеми его предрассудками, предубеждениями, фобиями и ожиданиями от политиков. Увы, другого народа у нас нет – как не было других писателей у товарища Сталина.

«Работа с населением» предполагает некую редукцию теоретических смыслов к уровню понимания среднего человека, перевод сложных идеологических построений на его язык. В условиях, когда политика в стране воспринимается как дихотомическая борьба «цветных» партий, современных Алой и Белой Роз, очень сложно доносить до конечного реципиента альтернативную повестку. И дело не в том, что среднему человеку непонятна апелляция к его конкретному классовому интересу. Очень даже понятна. Но в навязанной ему мейнстримовской гегемонией иерархии ценностей этот интерес занимает вторичное, подчиненное место, а на первый план выходит трайбалистская борьба с представителями «чужого» племени, диктующая необходимость сплочения со «своими» паразитами и захребетниками. Иначе ведь придут «чужие».

Возникает вопрос: как именно «встроить» левый дискурс в подобную картину мира? Именно «встроить», потому что поломать ее и навязать собственную повестку левым не под силу, а самоустраниться от борьбы за умы – не выход. Как вырваться из порочного круга отождествления всего левого с «матушкой Россией», Путиным, патриархом Кириллом, Таможенным союзом, вторым государственным языком и советскими праздниками? Ведь, для среднего украинского националиста «левые» – это «московские собаки» (вспомним Олеся Шевченко) и «пятая колонна», которая спит и видит, как бы возродить Советский Союз во главе с КГБ и «московскими попами». 

Но ведь и для условного «не-националиста» – жителя мегаполисов Юго-Востока, «левые» ассоциируются с тем же самым набором «ценностей». Разве что знак оценивания меняется на противоположный. И часто приходится сталкиваться с искренним недоумением людей именно из этого лагеря. Мол, как же так – вы же, типа, красные. А значит, должны быть за сближение с Россией – и далее по списку. А раз вы не даете по означенным вопросам тех ответов, которых от вас ждут, значит, что-то тут не то и не так. Может, вы скрытые «оранжисты»? Другими словами, в обществе существует массовый запрос именно на такую модель политического поведения «левых».

Получается как в той сказке: налево пойдешь – в «русский мир» попадешь, направо пойдешь – в «свидомиты» запишут. Увы, надо признать, что сегодняшним украинским левым приходится действовать в обществе, где центральными темами, владеющими умами, являются вопросы этнокультурного и цивилизационного характера – а вовсе не характерная и привычная для левых социально-экономическая повестка. В условиях, когда разновекторные национально-культурные мифы обладают куда большей притягательностью и мобилизационным потенциалом, можно до посинения доказывать донбасскому пролетарию, что рабочий с ЛАЗа – его классовый союзник и наоборот. Это красиво выглядит в статьях на левых сайтах, однако в реальной жизни левый дискурс безнадежно проигрывает  буржуазно-националистическому мейнстриму борьбу за гегемонию в умах трудящихся классов. И когда вопрос ставится по-настоящему ребром, как например, в 2004 году, левые оказываются перед грустным выбором: либо оставаться в гордом одиночестве, нарекая на недостаточную сознательность «одурманенных националистической пропагандой масс», – либо вынужденно плестись в хвосте господствующих настроений.

Ренато Гуттузо. «Дискуссия». 1959–1960 гг.

И дело не в том, что у них нет своего ответа на этот вызов. Он есть – но с имеющейся ресурсной (во всех отношениях – от массового кадрового обеспечения до СМИ и финансов) базой, господствующих в обществе настроений не переломить. Об это же споткнулись российские левые во время болотно-сахарных кампаний, когда выяснилось, что массы людей выталкивают на улицы отнюдь не левые лозунги, а требование «свободных выборов» в рамках существующей буржуазной системы. И, получается, идти в общих с либералами колоннах – значит, объективно плестись в хвосте у господствующих – отнюдь не левых – ожиданий. А не идти – значит, невольно переходить по ту сторону невидимых баррикад, оказываясь в стане охранителей.

И ведь, как показал опыт украинского Майдана, деградацию системных левых в постреволюционной ситуации во многом предопределил их выбор во время майданного стояния. В охваченном эйфорией массовом сознании «оранжевой» Украины левые оказались «пособниками преступного режима», поскольку не были замечены на Майдане. И по этой причине любые, даже вполне здравые и правильные предложения левых воспринимались в штыки и отвергались без обсуждения. А сплотившаяся надеждой на реванш «бело-синяя» Украина воспринимала левых как филиал Партии Регионов, такой себе красный «довесок» к Януковичу, возмущаясь и негодуя всякий раз, когда левые пытались по каким-то вопросам иметь свое, отличное от господствовавшего на Юго-Востоке мнения. Конечным итогом стала потеря своего политического «лица» и размывание социальной базы.

Очевидно, задачей первостепенного значения является максимальная отстройка в общественном сознании левых от советофилов – при том, чтобы не впасть в другую крайность и не стать частью господствующего либерального консенсуса, о котором писал Андрей Манчук. Задача, прямо скажем, не из легких. Она осложняется тем, что есть опасность с водой вылить и ребенка – то есть, резко обрубить пуповину (это касается тех, у кого она есть, конечно) и отказавшись от исторической преемственности, повиснуть в воздухе, как нечто искусственное. Тут уместно вспомнить сказанные в одной из сетевых дискуссий слова Владимира Ищенко из киевского журнала «Спільне» – о том, что советская история воспринимается как «своя» подавляющим большинством населения Украины (кроме западных областей), и важна для украинских левых. Это «их» история, время максимальных достижений, когда левые идеи были реализованы настолько, насколько позволяли тогдашние условия.

Где та грань, которая отделяет одно от другого? В своей статье «Мы и СССР» автор этих строк попытался провести такую разграничительную линию, однако ограничился лишь констатацией некоторых общеизвестных и очевидных фактов. Гораздо важнее предложить набор конкретных практических механизмов, которые бы одновременно и предлагали готовые ответы украинских левых на объективно возникающие вызовы времени. Вот, только некоторые из них:

 – Украина стоит перед выбором вектора политико-экономической интеграции. ЕС или ЕвраЭС, НАТО или ОДКБ? Это отнюдь не праздные вопросы. Практика показывает, что средний избиратель, в каком бы регионе он не проживал, так или иначе, требует на них ответа. И политическая сила, неспособная дать четкий, внятный и последовательный ответ, не имеет шансов завладеть умами. Важно то, как именно сами левые позиционируются по отношению к  альтернативам, предложенным конкурирующими буржуазными элитами. Согласны  ли они с ними – и если да, то с которой, а если нет – то какую собственную альтернативу готовы предложить обществу взамен? И речь тут идет не о концептуальных вещах, не о «загорной коммуне», а о вопросах ближайшей, если хотите – конъюнктурной повестки.

– Языковая политика. Есть ли у левых альтернатива, как подходам националистов, так и условной «партии Табачника»?

– Отношение к контраверсионным событиям и персонажам исторического прошлого, без хотя бы минимального общественного консенсуса по которым не может быть и речи о гражданском мире в обществе. В конце концов, никто не отменял известной истины, сформулированной еще Оруэллом: «Кто контролирует прошлое – тот контролирует будущее». 

– Готовы ли украинские левые предложить приемлемый для большинства социальных слоев украинского общества проект будущего, в котором бы нашли свое место те люди (а речь идет о миллионах), которые так или иначе вписались в капитализм и благосостояние которых напрямую зависит от исправного функционирования именно рыночной экономики? Опять-таки, это не праздный вопрос. Как показывает практика, одним из существенных препятствий, затрудняющих переход на левые позиции представителей средних городских слоев, является умело подогреваемое правыми стереотипное представление о том, что «придут новые большевики и все отберут». Причем, зачастую под этим «всем» понимается приватизированная квартира, дачный участок, интернет-магазин или автомастерская. В свое время реальные исторические большевики были поставлены перед необходимостью дать ответ на тот же вопрос.

Это только самые главные вопросы. На самом деле их гораздо больше, и мы не поднимаем их здесь исключительно по причине лаконичности текста.

Одно можно сказать точно: от характера ответов на эти и другие вопросы зависит, станет ли украинская левая в обозримой перспективе серьезным политическим фактором в нашей стране – или так и останется на маргинесе общественной жизни, практически никак не влияя на то, в каком направлении движется Украина.  

Алексей Блюминов