Майдан: демократия или национализм?

На западе нередко Майдан, приведший к власти нынешний киевский режим, называют антиавторитарным массовым движением, которое, якобы, руководствуется демократическими «европейскими» ценностями[1]. Хотя такого рода мотивы и присутствовали на Майдане, однако я бы сказал, что преимущественно Майдан был и является мобилизацией, происходящей под знаменем специфического варианта украинского национализма.

В данной статье я намерен рассмотреть вопрос с более общей перспективы, чем в своем предыдущем эссе «Украина: народное восстание или фашистский переворот?» (апрель 2014)[2], где акцент делался в основном на оценке роли фашистских и полуфашистских радикально-националистических элементов (преимущественно связанных с бандеровской традицией) в процессе свержения правительства Януковича.

В данной же статье я ставлю перед собой другие цели. Я хочу предоставить доказательства того, что значительное количество западных журналистов и экспертов сознательно искажали саму сущность Майдана. И, кроме того, я хочу сделать акцент на различных манипуляциях по поводу «еврейского вопроса», совершаемых радикальными украинскими националистами.

«Заявление 41»: Умланд против Умланда

Начну с того самого «коллективного заявления» от 6 февраля 2014, которое подписали 41 «эксперт по украинскому национализму» как из самой Украины, так и из разных западных стран[3]. Эти эксперты обращались к комментаторам событий в Украине и просили не говорить о том, что Майдан «инфильтрован или управляем радикальными этноцентристскими группами или что они его контролируют». Они также призывали не заявлять о том, что «ультранционалисты и их идеи являются центром или мотором украинских протестов», потому что такие заявления, дескать, являются ложными и льют воду на мельницу российской империалистической пропаганды против Украины.

Аргументация по поводу, якобы, ложности такого рода «заявлений» определенно не выдерживает критики. «Доказательство», по сути, сводится лишь к утверждению о том, что Майдан политически неоднороден, что, собственно, никто и не оспаривает. Тем не менее, сама неоднородность вполне соответствует сценарию, при котором один элемент получает доминирующее влияние. И при этом Андреас Умланд, который не только сам подписал данное заявление, но и выступил в роли координатора этой инициативы – сам же говорил именно об этом сценарии в своем докладе, опубликованном всего лишь за месяц до «заявления 41». В нем в частности он говорил о том, что бандеровский лозунг стал основным лозунгом Майдана[4].

Таким образом, являясь организатором данной инициативы с заявлением, Андреас Умланд фактически нападает сам на себя (помимо всех прочих). Конечно, Умланд, как и любой другой человек, имеет право поменять свое мнение, но при этом он должен признать, что мнение его изменилось и предоставить четкое объяснение причины, по которой это произошло (особенно, если речь идет о вопросах такой важности).

Сама по себе чрезвычайная слабость аргументации авторов заявления наводит на подозрения в том, что основной причиной здесь являлось нежелание «лить воду на мельницу российской пропаганды». То есть авторы стремились не определить, в чем же заключается истина, а, скорее, представить сам феномен украинского радикального национализма таким образом, чтобы это нанесло как можно меньше вреда тому делу, которому они симпатизируют.

Вполне понятно, что эксперты, как и все прочие люди, могут иметь определенные политические симпатии и антипатии, однако когда они выступают именно в качестве экспертов, – то их обязанность отложить в сторону все свои политические пристрастия и стремиться к максимально возможной объективности. И те, кто подписал это заявление – нарушили свои обязанности.

Большое количество подписантов заявления может создать ложное впечатление о консенсусе «экспертов». Однако некоторые эксперты не подписали данное заявление – и среди них такие известные авторы-исследователи феномена современного украинского национализма, как Эндрю Уилсон и Доминик Арель. Кроме того, около четверти подписантов – это историки, специализирующиеся на теме украинского национализма в период между мировыми войнами, которые совсем не обязательно хорошо информированы о нынешнем положении вещей.

Пройти мимо вооруженных людей и не заметить их

Окунувшись ненадолго в грязный мир мейнстрим-журналистики, я убедился, что два основных британских телеканала BBC и ITV старались не освещать бойню, устроенную Правым Сектором в Одессе 2 мая. Когда Правый Сектор жег палатки протестующих, те укрылись в Доме Профсоюзов, который затем и был подожжен. Некоторые люди погибли в огне, другие же были задушены, зарезаны или убиты иным способом, когда пытались спастись из горящего здания. Существуют видео свидетельства, демонстрирующие, что Правый Сектор систематически поджигал здание: мы видим девушек, сгруппировавшихся во дворе, разливающих коктейли Молотова – затем они передают их парням, которые их бросают[5].

При этом ВВС, цитируя лишь источник, идентифицируемый как некий Сергей, приходит к выводу, что коктейли Молотова летели в обе стороны, хотя и не совсем ясно, откуда могли взяться те коктейли, которые предположительно летели изнутри здания[6]. ITV же идет дальше и уже не просто старается скрыть истину, а обвиняет жертв в собственной гибели: «про-российские активисты были убиты… когда они сами подожгли здание»[7].

На примере другого случая мы видим, как журналист-фрилансер Грэм Филипс напрямую обвиняет редактора ITV-Europe Джемса Мэйтса в преднамеренном искажении фактов. На своем сайте Грэм Филипс пишет: «Я сам видел, как Джеймс Мэйтс прошел мимо толпы проукраинских активистов, которые были в масках и с оружием. Затем Мэйтс назвал это мирным украинским маршем, а все негативные эпитеты при этом обрушил на про-российскую сторону». На видео мы видим, как Грэм Филипс пытается спорить с Мэйтсом, который в ответ жалуется Филипсу, что тот «его лично оскорбляет», а затем говорит ему «убираться»[8]. Мэйтс, предположительно, следует полученным свыше инструкциям и не ощущает своей правоты, потому и непытается призвать Филипса к ответу.

Взаимоотношения между радикальными националистами и «оранжевым» мейнстримом

Несмотря на тот факт, что существенную роль в смене киевского режима сыграли группы радикальных националистов, сама их социальная база остается достаточно узкой и ограниченной Галичиной, поэтому со временем они могут снова оказаться в маргинесе политической жизни Украины. Тем не менее, анализ природы Майдана требует принимать во внимание не только размер этих сил, но и их отношения с мейнстримом движения.

Ведь более всего шокирует не столько само присутствие ультра-правых или их количество, сколько то, что (за небольшим исключением) основная масса движения приняла их как вполне легитимную часть Майдана. По поводу самой ценности их участия мнения могут расходиться, но все же большинство участников Майдана не проводили четкую разграничивающую линию между собой и ультраправыми – они их считали союзниками в борьбе с русскими или ориентировавшимися на Россию врагами Майдана.

Если мы предполагаем, что Майдан является демократическим движением, то уже сам этот факт должен нас крайне озадачить. Однако если мы отбросим это предположение и посмотрим на Майдан, как на прежде всего националистическую мобилизацию, – тогда все становится предельно ясно и логично.

И ультра-правые, и «Оранжевый» мейнстрим (представленный в частности ВО «Батьківщина») – являются украинскими националистами в узком смысле этого слова, то есть они стремятся к созданию единой, культурно однообразной, украино-язычной нации (в противовес концепции Украины, как мультикультурного и мультиязычного сообщества). Следовательно, обе эти группы более или менее негативно относятся к русскоязычному населению, проживающему на юге и востоке Украины[9].

Одна из причин, по которой мы не можем провести четкое разграничение между «бандеровцами» и мейнстрим-националистами является то, насколько успешно бандеровцы постепенно внедрили сам культ Бандеры в «Оранжевый» мейнстрим. В 2009-м году по поводу столетия со дня рождения Бандеры была выпущена специальная марка. В 2010-м президент Ющенко посмертно наградил Бандеру званием «Героя Украины»[10].

Организуя кампанию остракизма против немецкого историка Гжегожа Россолински-Либе, освещавшего темные страницы истории бандеровского движения, партия «Свобода» представляла его как «одиозную фигуру»[11].

Культура мобилизации

От демократического движения можно было бы ожидать постоянных обстоятельных дискуссий по широкому кругу политических вопросов, множества различных мнений, которые свободно выражаются и выслушиваются с интересом и уважением к оппоненту. Однако мои впечатления (полученные на основе исследования пусть и ограниченного количества источников: речей, статей, блогов, виде и т.д.) от общей моральной и интеллектуальной атмосферы Майдана весьма отличаются от такого рода ожиданий. Господствующими ценностями, похоже, являлись ценности некоего лагеря «сил абсолютного добра», мобилизованных против «сил абсолютного зла» - то есть они предполагали некое единство и лояльность к общему делу. Разногласия (например, по поводу отношения к ЕС) намеренно замалчивались ради сохранения единства. Когда же эти разногласия всё-таки проявлялись, то всё очень быстро скатывалось к насилию[12].

Сторонников Анти-Майдана их оппоненты зачастую клеймят прозвищами «совки» и «ватники», то есть людьми, которые по-прежнему находятся под воздействием советского образа мышления. Мне же кажется, что эти прозвища можно применить в равной степени и к самим майдановцам. И очевидный пример – это их чрезмерная склонность объяснять события теориями заговора вражеских спецслужб (в случае с Майданом – деятельностью российской ФСБ). И другой пример такого рода мышления – постоянное повторение шаблонных фраз, как в старом советском «языке штампов» (langue de bois).

Использование одной из таких шаблонных фраз – «Европейский выбор Украины» - весьма напоминает фразу «Социалистический выбор советского народа», часто использовавшуюся в 1980-х Горбачевым, когда он пытался ограничить размах перестройки. В обоих случаях само слово «выбор» используется, собственно, для отрицания выбора. Как бы считается по умолчанию, что выбор уже сделан, пересмотреть его никак нельзя, что бы на самом деле ни сулил этот выбор. Например, «европейский выбор» предполагает ведь, помимо всего прочего, и введение режима экономии, и двойное сокращение пенсий работающим пенсионерам[13].

Манипуляции «еврейским вопросом»

Несмотря на все попытки услужливых «экспертов» и журналистов, само присутствие ультраправых на Майдане и в правящей коалиции является серьезной проблемой для возможности пи-ара нового киевского режима и его западных сторонников.

Поскольку без ультраправых они не могут обойтись (по крайней мере, на данном этапе), но и не могут их полностью спрятать, то желательно, чтобы те изменили свою идеологию и поведение таким образом, чтобы хотя бы легитимизировать и придать респектабельности ультраправым в глазах мировой общественности. И украинские ультраправые лидеры уже предпринимают шаги в этом направлении.

Плодотворной почвой для подобных манипуляций является «еврейский вопрос». И, похоже, что Тягнибок, лидер «Свободы», и Ярош, лидер «Правого сектора» - решили убрать антисемитизм из своей идеологии и практики. Ярош, например, обещал израильскому послу сделать всё возможное, чтобы предотвратить нападения на евреев и создать специальную «горячую линию», чтобы сообщать о подобных инцидентах[14]. «Правый сектор» сейчас позирует в качестве защитника евреев и даже помогает стирать антисемитские граффити. Историю Второй Мировой войны переписывают таким образом, чтобы представить в ней украинцев и евреев, как «братьев-по-оружию» в борьбе против нацистов и советов.

Такой политический ход имеет значительный потенциал для пи-ара. Он не только может нейтрализовать враждебное отношение мирового еврейского сообщества, но и сделать обвинения в фашизме несколько менее убедительными в глазах народа, который обычно идентифицирует фашизм именно с антисемитизмом.

На самом же деле такая идентификация неверна, как исторически, так и теоретически. Антисемитизм занимает центральное место в национал-социализме (нацизме), но не в фашизме в целом. Режим Муссолини раннего периода (до союза с Гитлером) не был особо антисемитским: евреи даже могли вступать в ряды итальянской фашистской партии. Режим Муссолини также поддерживал тесные взаимоотношения с ревизионистским крылом сионистского движения (тоже полу-фашистским по ориентации), создав даже военно-морскую академию для обучения молодежи из этого ревизионистского крыла.

Однако исторически, антисемитизм все же был частью бандеровской идеологии, хотя главными врагами считались поляки и русские; евреев же ненавидели, скорее, в качестве их агентов. Таким образом, радикальный украинский национализм, основанный на бандеровских традициях, и не являющийся при этом анти-семитским, как минимум, можно себе представить.

В целом же, фашизм обычно культивирует идеи расового/этнического разделения, исключительности и превосходства/неполноценности, но при этом конкретные группы, которые превозносятся или становятся мишенью для атак, могут варьироваться в каждом отдельном случае. Для полу-фашистских радикальных украинских националистов основной мишенью этнической ненависти внутри страны являются русские, – или, в более широком смысле, - жители Украины, которые предпочитают говорить по-русски, или в сфере культуры ориентированы (не обязательно в сфере политики) на Россию. Это «русскоязычное население» включает в себя разные этнические группы, включая некоторую часть украинцев и евреев (которые в данном случае уже подвергаются преследованиям не как евреи, а как русскоязычные).

Именно этих людей бандеровцы сравнивают с насекомыми-вредителями («колорады»[15]), и стремятся их «украинизировать», а если это будет невозможно – тогда бросить в тюрьмы, стерилизовать… убить[16]. Одно из недавно прозвучавших предложений такого рода прозвучало из уст министра обороны Украины генерал-полковника Михаила Коваля, предложившего заключить жителей юго-восточной Украины в специальные «фильтрационные лагеря», а затем насильственно переселить их в другие районы страны[17].

Стивен Шенфилд

Left East

Перевод Дмитрия Колесника

Примечания