Роль левых в протесте

Ставка на Навального и подобных ему политиканов удобна для правящего класса. Даже в случае своего триумфа они никогда не пойдут на глубокие преобразования

Теги матеріалу: ліві, нацизм, опортунізм, політики, постать, сахнін, солідарність, срср-ex

11.08.2013

На протяжении почти двух десятилетий Россия попадала на ленты информационных агентств исключительно в связи с действиями своего правящего класса. Масштабные неолиберальные реформы, колониальные войны, избрание президента, дипломатические баталии с США и Европой – все это делалось узкой элитой без всякой оглядки на 140 миллионный народ.

Неолиберальный курс неизбежно влек за собой нарастание авторитаризма. Проводить подобную политику можно было лишь полностью лишив большинство населения всякой возможности влиять на собственное будущее. СМИ были взяты под жесткий правительственный контроль, была ликвидирована относительная независимость судов от власти, а также массовых организаций трудящихся (таких как профсоюзы). Политические партии были поставлены перед выбором: они должны были либо согласовывать с президентской администрацией каждый свой шаг, либо были обречены на удаление с политической сцены. Благодаря этому комплексу мер, а также крайне выгодной экономической конъюнктуре, путинский режим сумел обеспечить себе полтора десятилетия политического затишья.

Большая часть экономической элиты поддерживала авторитаризм Путина, как эффективный механизм обеспечения собственных интересов. Однако идиллия не была тотальной. Время от времени правящий класс потрясали внутренние конфликты, вызванные столкновением интересов разных финансово-промышленных групп, амбициями отдельных политиков, коррупционными интересами влиятельных бюрократов. Политическим интерфейсом этих внутриэлитных конфликтов была либеральная оппозиция. Именно она говорила с миром от имени неофициальной России. Именно ее и только ее голос был слышан за пределами страны. О существовании другой оппозиции в стране знали лишь узкие специалисты. В тоже самое время либералы в самой России практически не имеют никакой поддержки. Скомпрометированные участием в одиозных реформах ельцинского времени, они могут рассчитывать лишь на ничтожный результат даже на самых честных гипотетических выборах будущего.

Когда в декабре 2011-го – впервые за долгие годы – началось массовое демократическое движение, масс-медиа, в большинстве своем, описывали его как «либеральный протест», в котором требования политической демократизации подразумевают продолжение либерального курса в экономике.

Однако все это лишь схема, имеющая мало общего с действительностью.

Статусные либеральные политики вовсе не стояли у истоков движения. Но они попытались захватить лидерство в нем. Первая масштабная демонстрация протеста в декабре 2011 г. готовилась активистами из коалиции вокруг антикапиталистческого «Левого фронта». Однако бывший вице-премьер ельцинского правительства Борис Немцов и известный либеральный журналист Сергей Пархоменко договорились с московскими властями о переносе места проведения первой масштабной демонстрации протеста от Кремля на Болотную площадь. Они сделали это путем кулуарных переговоров за спиной как настоящих организаторов, так и участников протеста. И хотя спецподразделения полиции следили за тем, чтобы условия о которых либералы договорились с властью неукоснительно соблюдались, это вызвало недовольство у большинства протестующих.

Как только начались массовые выступления, узкая группа статусных политиков провозгласили создание оргкомитета протестных действий. В него вошли известные, но далеко не всегда популярные деятели: бывшие министры, оппозиционные депутаты, журналисты. Эти люди взяли на себя роль лидеров. Они назначали даты новых выступлений, согласовывали их с властями, составляли списки ораторов, публиковали манифесты от имени протестующих. Однако быстро выяснилось, что десятки тысяч москвичей, участвовавших в демократических выступлениях, не считают опытных либеральных политиков своими представителями и выразителями своей воли.

Толпа освистывала одиозных ораторов, тесно связанных с правящим истеблишментом. Особенно сильное возмущение вызывали допущенные оргкомитетом к микрофону бывший путинский премьер-министр Касьянов, миллиардер Прохоров, бывший путинский министр финансов Кудрин и известная телеведущая Ксения Собчак, дочка бывшего губернатора Санкт-Петербурга, помощником которого много лет работал сам Путин.

В противовес узкому и закрытому оргкомитету либералов возник широкий орган самоуправления протестующих. Он работал на принципах ассамблеи социального форума. К участию допускались все желающие. Активисты обсуждали тактику и стратегию движения, его политическую программу и требования. Ядром этой структуры стали активистские организации, в том числе и социалистические. Довольно быстро выяснилось, что претензии либеральных лидеров на руководство протестным движением не состоятельны. Их роль стала падать, роль низовых движений – расти.

Социологические замеры, проводившиеся на массовых демонстрациях протеста, показывали интересную динамику политических предпочтений протестующих. Вначале примерно половина активистов не могли никак определить свои убеждения. Они называли свои взгляды просто «демократическими». Однако неожиданно выяснилось, что процент тех, кто симпатизирует левым ценностям и идеологиям (социалистическим, коммунистическим, «новым левым») выше, чем доля тех, кто отнес себя к либералам. На протяжении следующих месяцев число сторонников левых сил росло, а приверженцев либеральных взглядов падало.

Но перелом наступил весной 2012 года. После победы Путина на президентских выборах в марте большинство представителей истеблишмента, до этого активно боровшихся за влияние в протестном движении просто перестали в нем участвовать. Как провластные, так и оппозиционные «политологи» сходились во мнении, что протест неизбежно пойдет на спад. И что без скрытой или явной поддержки со стороны представителей элиты, у улицы нет никакого шанса на политическую субъектность. Внимание медиа к протестной кампании резко снизилось. Казалось, общество вернется в состояние привычной пассивности.

Но в этих условиях главную роль на себя взяли левые. Если первые месяцы после начала протестов они видели свою задачу в том, чтобы противодействовать попыткам фрондирующих элит захватить контроль над массовым движением, то теперь они выступали основными организаторами кампании. Сергей Удальцов, координатор «Левого фронта», которого власти постоянно подвергали административным арестам, стал одним из самых популярных лидеров протестного движения. Он выступил с инициативой проведения масштабной манифестации протеста – «Марша миллионов» – накануне инаугурации Путина в начале мая.

Мало кто верил, что левым организациям и гражданским активистам удастся провести мобилизацию в условиях информационного вакуума. Околовластные СМИ злорадствовали, саркастически называя предстоящую акцию «маршем миллиардов» и предрекали оппозиции позорный крах. Либеральные генералы самоустранились, не желая разделять ответственность за неизбежное, как им казалось, поражение.

Но 6 мая масштабы мобилизации превзошли все ожидания. На улицы Москвы вышло более 100 000 человек. Причем более половины из них встали в колонну левых сил. Красные флаги и транспаранты доминировали. Полиция жестоко разогнала демонстрацию, десятки людей были избиты, сотни оказались в полицейских участках.

Для либеральной оппозиции неожиданный успех левых сил стал потрясением. Часть ее лидеров прямо признавали, что лучше сохранение авторитарного режима, чем перспектива левого поворота в стране. Праволиберальный политик Владимир Милов написал нашумевшую статью «Лучше Путин, чем Удальцов», которая оказала большое влияние на общественную дискуссию в стране.

Однако успех радикальных левых заметили не только их либеральные союзники. Оценили его и в Кремле. Очень скоро начались репрессии. Первыми полицейские схватили нескольких активистов, публично мало известных. Из них несколько человек были членами «Левого фронта» и других левых движений. По свидетельствам их адвокатов, следователи требовали от них дать показания против организаторов демонстрации 6 мая, в первую очередь против Сергея Удальцова. Однако арестованные отказались оговаривать своих товарищей.

Осенью 2012 г. по российскому телевиденью был показан пропагандистский фильм «Анатомия протеста-2», построенный на кадрах незаконного видеонаблюдения за Сергеем Удальцовым и другими левыми активистами. Авторы этого шедевра государственной пропаганды обвиняли их в том, что они готовили в России массовые беспорядки на деньги грузинских спецслужб. Было заведено уголовное дело. Вскоре прокатилась волна новых арестов. Один из активистов «Левого фронта», Леонид Развозжаев, попытался скрыться на Украине. Там он обратился с просьбой о защите в офис ООН по делам беженцев. Однако российские спецслужбы похитили его прямо около офиса и тайно перевезли через границу в Россию. Двое суток Развозжаева держали в подвале связанного, ему угрожали убийством детей и близких, требуя подписать признания в предъявленных ему обвинениях и оговорить своих товарищей. Однако когда его привезли в суд, который формально арестовал его, он публично отказался от своих показаний и заявил о том, что его пытали.

За следующие несколько месяцев были арестованы и сам Сергей Удальцов и целый ряд других левых активистов. Сегодня они находятся под стражей в ожидании суда. Репрессивные органы рассматривают этот процесс, как показательную расправу над оппозицией. Причем, главной мишенью репрессий стали именно левые силы. Именно левые активисты составляют самую многочисленную группу среди арестованных по этому делу.

Узникам 6 мая нужна солидарность и поддержка. Активисты в России обеспечивают оплату адвокатов, посещают все заседания судов, пишут узникам. По всему миру проходят акции солидарности с российскими политзаключенными. Но есть еще одна вещь, которая крайне важна для наших товарищей. За несколько дней до собственного ареста ее сформулировал один из лидеров левого антифашистского движения России Алексей Гаскаров: «Тем, кто сейчас находится под арестом очень важно, чтобы то, ради чего они лишились свободы было доведено до конца».

Сегодня как проправительственная, так в значительной степени и оппозиционная пресса в России пытается вновь представить главным оппонентом кремлевской олигархии правого популиста Алексея Навального, который на самом деле тесно связан с истеблишментом. Его власти выпустили на свободу и позволили ему участвовать в выборах московского мэра. А вот Сергею Удальцову из «Левого фронта» в этом было отказано. Либеральная пресса поет Навальному восторженные дифирамбы. При этом про 30 «болотных узников» почти перестали упоминать.

Ставка на Навального и подобных ему безответственных политиканов удобна для правящего класса. Для него эти деятели прозрачны и предсказуемы. Даже в случае своего триумфа они никогда не пойдут на глубокие преобразования. Кроме того, они помогают вытеснить из памяти общества имена тех, кто реально противостоял диктатуре.

Чтобы довести до конца то дело, за которое наши товарищи жертвуют своей свободой, мы должны напомнить обществу правду. А эта правда в том, что своего высшего подъема демократическое движение достигло под красными знаменами. И в том, что именно левые активисты несут на себе основную тяжесть наступившей реакции. Забывать об этом нельзя!

Алексей Сахнин

Читайте по теме:

Анна Брюс. Почему Собянин победит

Кирилл Васильев. Почему Навальный – не Мандела

Илья Будрайтскис. Кому грозит историческая ответственность

Андрей Манчук. Интервью с Алексеем Гаскаровым

Артем Кирпиченок. Письмо Алексею Сахнину

Алексей Сахнин. Практика против фразы

Андрей Манчук. Интервью с Изабель Магкоевой

Александр Лехтман. Позитив на марше

Борис Кагарлицкий. «Очень мирный русский бунт»

Максим Фирсов. Интервью с Сергеем Удальцовым