Что интересно трудящимся?

В завязке любимого моими детьми мультсериала «Футурама» один из главных героев – Фрай – попадает в счастливое капиталистическое будущее. Там его быстренько тестируют и определяют его место в обществе в качестве почтальона. Что и должно быть зафиксировано соответствующей чипизацией. Однако, свободолюбивый Фрай сбегает, скрывается от полиции и после некоторых мытарств случайно оказывается на космическом корабле, развозящем почту по просторам Вселенной. Его прячут от полиции и принимают в команду почтальонов. Где, собственно, он и проводит всю свою оставшуюся мультсериальную жизнь – в общем-то, вполне ей довольный.

Эта непритязательная, но довольно изящная метафора не так проста, как кажется. С одной стороны да, вот она капиталистическая свобода – «я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл...». С другой стороны, поведение Фрая не так абсурдно, как можно посчитать на первый взгляд. Психологический комфорт – это не какая-то эфемерная материя, а вполне материальная реальность, сильнейшим образом мотивирующая поведение самых разных категорий людей – от бомжа до банкира, от товарищей Тома Сойера, покупающих право красить за него забор за самые дорогие свои сокровища, вроде дохлой крысы и блестящего шарика, до  толстосумов, тратящих свои бабки, не только покупая одни ненужные вещи взамен других ненужных, но и с завидным упорством пытающихся купить себе признание и любовь общественности – и, очевидно, не только для рекламы своего бизнеса.

Психологически вполне себе понятно, что работать всю жизнь почтальоном, – даже случайным образом выбрав такое амплуа, но всё же сбежав от чиновников, безальтернативно определяющих твою профессиональную жизнь, да ещё, в общем, в приятной компании, помогшей тебе в трудную минуту, – куда менее западло, чем делать всё тоже самое, но с вделанным в руку чипом, как клеймённому барану – даже если ты отчасти являешься таковым и в этом случае.

Это не какой-то отвлечённый вопрос, а, как ни странно, один из самых актуальных вопросов. В самой что ни на есть реальной материальной реальности действия огромных масс людей зачастую кажутся совершенно абсурдными и не поддающимися объяснению и соответственно, хоть какому-то влиянию на них – если не учитывать этого обстоятельства. А то, что люди и сами не рефлексируют по поводу мотивов своих действий, ещё более усугубляет проблему.

Я спрашиваю женщину, вяжущую всё своё свободное время вещи своей дочке – зачем она это делает? Ведь сейчас можно сравнительно дёшево купить любое барахло (во всяком случае, сравнимое по качеству с тем, что она вяжет, не являясь особым профессионалом). Если бы за то время, которое она вяжет, эта женщина, скажем, подрядилась бы мыть полы, то за заработанные деньги она смогла бы купить аналогичную кофточку – да ещё бы и осталось, учитывая стоимость ниток.

Женщина злится и краснеет. Между тем, она могла бы ответить, что ей просто нравится вязать. Это доставляет ей удовольствие – тем более, вязать вещи для родного человека. А мыть полы в казённом доме не доставляет ничего, кроме неудовольствия. которое не окупается даже материальной выгодой.  Приятно ей и сознание того, что незатейливая вещь сделана её руками, и вообще то, как она сама это задумала, и похвалы окружающих её мастерству и так далее – всё это, совершенно очевидно, вполне реальные мотивы, материализующиеся в её поведении.

Абсолютно аналогично поступают тётеньки, тратящие время и силы на обустройство дома и приготовление экзотических блюд – удовлетворение от осознания себя хорошей хозяйкой и удовольствие от похвалы собственноручным пирогам перекрывают издержки усталости и замотанности. Собственно, я знаю это по себе. Мне прекрасно известно, что гости приходят вовсе не для того, чтобы поесть, и, в общем, им особо без надобности эти салаты – но прикольность фразы «как у тебя вкусно!» перевешивает затраты времени на их приготовление. Однако, я хотя бы осознаю это – что тоже немаловажно.

Впрочем, не только я. Многие мои коллеги вовсе не зашуганные идиотки, и вполне себе понимают, что, скажем, их наёбывают на работе – и в хвост и в гриву. Столь же трезво они понимают, что затраты нервов и здоровья, потраченных на борьбу за права, не оправдывается даже гипотетической прибавкой жалованья. Тем более, что зачастую только попустительство того же начальства делает возможной их заработок и более-менее спокойное профессиональное существование.

Помню, как-то меня возмутило, что воспитательница эксплуатирует нянечку, заставляя её выполнять то, что совершенно не входит в круг её обязанностей. Я тут же стала объяснять это нянечке, на что она мне спокойно ответила: «да, я это прекрасно знаю, но мне так спокойнее – сделать, и с ней не ругаться». «Ты, – добавила она рассудительно, – не стала бы так делать, потому что тебе западло. Не потому, что тебе тяжело это сделать, а потому что ты бы про себя думала, – вот мол, я трусливая, слабачка и терпила. И это было бы тебе тяжелее, чем поругаться. Хотя ругаться тебе тоже не так легко, как ты пытаешься всем показать. А мне нет – мне ругаться тяжелее и неприятнее. Я, конечно, тоже это умею, но у меня будет испорчено настроение, испорчен день, и, по мне, оно того не стоит – тем более, что мне не надо этого для самоуважения, как тебе».

Вот такая мудрая тётка.

Собственно, это всё относится ещё в большей степени к мотивации политических действий. Что заставляет нас делать то, что непосредственно не связано с какими-то материальными интересами? Достаточно ли для этого только каких-то общих убеждений? Сознания сопричастности чему-то выходящему за пределы твоей собственной жизни?

Отношение товарищей, близких и уважаемых людей? Чувство общности и солидарной ответственности? Неприятие происходящего вокруг? Драйв и эйфория от осознания того, что от тебя что-то зависит в окружающем мире? Чёрт его знает...

Помню, как один из уважаемых мной политических активистов задавал горький риторический вопрос: почему массы, привычно обвиняемые нами в трусости, забитости и пассивности, не боятся нажраться и пиздить друг друга смертным боем – хотя это, зачастую, имеет куда более опасные последствия для действующих лиц, чем участие в митинге? Между тем, ответ, на мой взгляд, очевиден. От первого они получают удовольствие, окупающее плачевные последствия или риск. А от второго – нет.

Ольга Смирнова