Время гнева

В новом году хочется чего-то свежего, обнадеживающего. Нового счастья, что ли. Новой надежды.

Я тут встретил приятеля, которого не видел пару месяцев. «Как – говорю – дела?». А он смотрит на меня таким отсутствующим взглядом и отвечает: «Я ничего не делаю, только сижу дома и курю». Я вздрогнул. Потому что именно эту фразу, слово в слово, я однажды даже не просто слышал, я ее перепечатал своими руками, когда писал статью про чувака, который устроил теракт в Стокгольме два года назад. Он получил отказ в убежище в Швеции, потерял работу и тоже сидел дома и только курил, перед тем как угнать грузовик и врезаться на нем в витрину универмага.

Мой приятель, надеюсь, так не сделает. Но учреждение, в котором он проработал несколько лет, сейчас закрывают – потому что парламент Швеции утвердил самый правый бюджет в новейшей истории, в соответствии с которым тысячи сотрудников в бюджетной сфере подлежат сокращению. Вот он и оказался одним из первых. И загрустил. В России Министерство труда тоже прогнозирует, что в течение года работу могут потерять более миллиона людей.

В ленте фейсбука тоже растет накал оптимизма. Люди из Питера пишут, что в новом году у них в городе перестали убирать снег. Кто-то считает, что это произошло из-за подорожания бензина, и у муниципальных властей не хватает средств на оплату снегоуборочной техники. Кто-то просто пишет, что деньги украли. А кто-то видит в этом национальную традицию: дураки и дороги досаждали обывателям в России и раньше. Рассказываю об этом шведскому другу. А он мне в ответ: «Да у нас тоже самое. Это все политика жесткой экономии. Все деньги потратили еще в декабре, и теперь снег почти не убирают, особенно в маленьких городах». Я теперь хожу и как будто действительно замечаю, что льда и сугробов больше, чем в прошлые годы.

Не то чтобы все как-то в момент рухнуло, вроде такого пока и нет. Но растет ощущение какой-то безнадеги. Сегодня был в спортзале. Заходит девушка, начинает покупать на ресепшене месячную карточку. И ей говорят, что с нового года абонемент подорожал. Было 199 крон, стало 225. А она вдруг как закричит на весь зал – я чуть с беговой дорожки не вылетел: да сколько можно, мол, что у вас все растут и растут цены, а зарплаты не растут!

В России так принято, а чтобы швед вдруг заголосил, я первый раз вижу. И такая хорошо одетая девушка, на вид средний класс средним классом, а вон из-за 26 крон как убивается. Все сделали вид, что ничего не заметили, я тоже. Но сам подумал: «А ведь и правда. Вон, и метро подорожало». А потом всю тренировку напевал про себя Высоцкого. «Было время, и были подвалы/ Было время и цены снижали/ И текли куда надо каналы/ И потом куда надо впадали». Шведы тоже, наверное, о чем-то таком задумались.

В моем любимом фильме Альфонса Куарона «Дитя человеческое» разворачивается картина мрачной антиутопии. Согласно сюжету, в недалеком будущем человечество поразила эпидемия массового бесплодия. Уже 18 лет на планете не рождаются дети, а в обществе сохраняется огромное неравенство. Элита живет в надежно охраняемых райских кварталах с парками и фонтанами, а все остальные – в маленьких квартирках типовых домов. Во всем мире нарастает хаос, лишь в Британии сохраняется порядок, благодаря почти военному режиму. Миллионы нелегальных иммигрантов приезжают в страну из охваченного пламенем мира вокруг, но власти ведут на них охоту, ссылают в лагеря, депортируют, даже расстреливают. В общем, много знакомых сложностей, но трагическое настроение достигается не через описание этих социальных язв, а именно за счет убедительной картины мира, в котором не слышны детские голоса. То есть, мира, у которого нет будущего. Нет даже призрачного шанса на то что все однажды, когда-нибудь изменится.

Вот эта метафора Куарона, при всей своей условности, мне кажется ужасно достоверной. Потому что мы живем в мире в котором уже давно, несколько десятилетий, нет никакой убедительной альтернативы существующему порядку вещей. Нет никакого образа будущего, который бы принципиально отличался от настоящего. А без этого будущее – не будущее. Без этой альтернативы все проблемы – бедность, неравенство, несправедливость, растущие цены, нестабильность, незащищенность и даже сугробы на улицах – все это наваливается, вызывая чувство безысходности и безнадеги, сводя с ума.

В фильме Куарона правительство добавляет в водопроводную воду антидепрессанты, а по телевизору рекламируют средство для безболезненного самоубийства. Но несмотря на это улицы городов заполняют какие-то беснующиеся сектанты, сумасшедшие проповедники и безумцы всех мастей. Кстати, с сектантами и разными проповедниками все хорошо и у нас, в реальности. Вряд ли можно было полвека тому назад представить недавний триумф Исламского халифата, рост роли церкви в развитых странах, украинскую истерию вокруг томоса или толпы, штурмующих «Олимпийский» людей – чтобы за пару средних месячных зарплат послушать, как американский бизнес-коуч Тонни Роббинс делится эзотерическими откровениями: «Поставь себе цель и иди к ней всю жизнь». А потом еще прыгают, обнимаются и плачут от счастья. Авторы «Отчета о глобальных рисках 2019 года», подготовленного для Давоского форума, утверждают, что в мире сейчас около 700 миллионов людей, имеющих психическое расстройство. И этот показатель быстро растет. Только за 1990-2013 гг. по данным ВОЗ число случаев депрессии выросло на 54%, а тревожных расстройств – на 42%.

Впрочем, не у всех же психические расстройства, депрессии и тревога. Некоторые, наоборот, обрели гармонию. Как сказал Алишер Усманов: «прибыль, которую я там заработал, составила более 4,5 млрд. долларов. Из этих денег, и купил все то, что я имею. В том числе и прекрасную лодку, и самолет. Потому что я вообще живу в счастье». Завидуйте!

И вот все эти счастливые обитатели социального Олимпа, у которых находят миллиарды долларов – как у арестованного бывшего главы Серпуховского района, – все эти гармоничные и счастливые люди, которые покупают элитную недвижимость, яхты и замки, они, наверное, не разделили бы моих тревог. И фильм Куарона бы им не понравился – да вряд ли бы они даже поняли, о чем в нем идет речь. Они вообще разучились понимать наш язык. Помните, как на новый год британская королева призвала англичан учиться жить в бедности, сидя возле золотого рояля? Они даже не понимают, что здесь не так.

Конечно, это тоже в порядке вещей. Каждый раз, когда сгущаются такие сумерки – как сейчас, когда планета приближается к безумию, миллионы людей испытывают тоску и отчаяние, а географические карты прорезают линии фронтов, – каждый раз накал демонстративной роскоши и жизнелюбия наверху общества достигает своего пика. Я недавно пересмотрел старый советский фильм «Агония» про последние месяцы царской России и убийство Распутина. Там очень точно схвачена эта диалектика. Беспросветная нужда большинства, кровавое патриотическое безумие на фронте, и какие-то фантасмагорические оргии слетевшей с катушек верхушки, просто купающейся в роскоши.

И как и тогда, ответом на эту диалектическую раздвоенность становится гнев. Во все том же докладе о глобальных рисках 2019 года говорится, что социальные группы американского общества, которые прежде демонстрировали апатию и фрустрацию, теперь выражают свое возмущение и недовольство. «Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванну и теплый клозет» – словно грозят они кому-то кулаком. Потеря или угроза утраты социального статуса, неопределенность будущего, медленное ухудшение жизни миллионов людей подпитывают это чувство, сжимая какую-то пружину внутри и заставляя стискивать кулаки, ища для них применения.

Одетые в желтые жилеты парижане и жители забытых богом провинциальных местечек Франции уже нашли его – и каждую субботу выходят на баррикады, как на работу, подбадривая друг друга

Выньте, гулящие, руки из брюк –
берите камень, нож или бомбу,
а если у которого нету рук –
пришел чтоб и бился лбом бы!
Идите, голодненькие,
потненькие,
покорненькие,
закисшие в блохастом грязненьке!
Идите!
Понедельники и вторники
окрасим кровью в праздники!

Гнев гневу рознь. Бывает, что злоба разрушает человека. А бывает созидающая, благородная ярость, которая объединяет и возвышает людей, давая им подняться на высоту гражданского действия. Такой гнев создает нации и открывает новые эпохи – как на картине Делакруа «Свобода на баррикадах».

Чего-то такого нам очень не хватает. Объединяющего гнева, который даст силы сбросить морок умирающей, но никак не заканчивающейся эпохи. И начать новую – молодую, свежую, полную сил и открытую для любых свершений. И тогда снова «завтра будет лучше, чем вчера». Тогда появится и новая надежда, и новое счастье. Будущее.  Вот чтобы у нас появилось это самое будущее, нам всем надо как следует разгневаться.

Алексей Сахнин

Читайте по теме:

Дмитрий Колесник. «Гнев, разочарование и снова гнев»

Талита Соарес. Почему нам нужна революция?

Андрей Манчук. Вино разлива 2011 года

Джон Холлоуэй. Радость восстания

Олеся Орленко. «Желтые жилеты» против Макрона

Виталина Буткалюк. Отверженные эпохи неолиберализма

Олег Ясинский. Интервью с Камилой Вальехо

Андрей Манчук. «Красный Май»? Можем повторить