Коммунизм и ритуал

Мне никогда не нравилось предположение, что, дескать, мы можем привлечь людей к участию в революционной политике лишь «объяснив» им всё и «разложив всё по полочкам». Получается так, словно бы люди становятся сознательными, воинственно настроенными и готовыми вступить в борьбу за новое общество лишь после того, как мы раскроем им глаза на происходящее и подкрепим свои слова тщательным структурным анализом. Я называю подобный подход «словесным фетишизмом», но в принципе можно назвать его и просто рационализмом.

Вместе с тем, не трудно заметить, что в нашем обществе для людей недостаточно одних лишь «объяснений», пусть правильных и детальных. Часто людей привлекают в политику совершенно иррациональные вещи – особенно символика, несущая в себе мощную нагрузку.

В качестве примера этого обратиться к истории подъема и падения весьма причудливой и необычной политической группы Луиса Фаррахана (лидер организации «Нация Ислама» в США – прим. перев.), который декларировал совершенно бредовый мистицизм, апеллировавший на каком-то животном уровне к самоуважению, самосовершенствованию, гордости и противодействию политическому отчуждению. Или возьмем, например, огромную массу людей, которые буквально ворвались в политическую жизнь в ходе «Арабской весны». Процесс освобождения начинался у них, как правило, с восприятия глубоко резонировавшего в них клича «Аллаху Акбар!» и с наивной веры в справедливость шариатских законов.

Откуда же столь мощное воздействие символов? Светский рационализм обычно предполагает (иногда безапелляционно), что «неправильные идеи» порождаются неким смешением невежества и производимой извне идеологической обработки (классовыми врагами, конечно же). Таким образом, предполагается, что противоядием этому является «вколачивание» несознательным правильных идей. И тут, конечно, имеется определенное зерно истины. Нам действительно нужно проповедовать коммунизм и, словно первые христиане, страстно доносить истину – но подобный подход, в то же время, грешит однобокостью. Иными словами, рационализм несколько плоско рассматривает людей, их идеи и культуру – что подтверждается и его неудачами на этом поприще.

Конечно, я верю в силу революционных идей и в необходимость рациональных объяснений. Я считаю, что революционная теория сыграет важную роль в формировании нового революционного движения. И все же меня всегда возмущал сформировавшийся у нас стереотип бойца коммунистического движения, который «лишь продает газеты на улице». В конце концов, я же ведь и сам всю свою жизнь писал, издавал, редактировал, продвигал и финансировал радикальные газеты. Но сейчас нам следует развиваться дальше – быть более радикальными, привлекать внимание людей, стать настоящим медиацентром, предоставляющим людям новости, мнение, анализ, сатиру, юмор и теорию. Но… но… несмотря на все это, нам в то же время следует создавать новые революционные медиаресурсы, которые уже не будут столь же наивно воспроизводить рационализм прошлого.

Чего нам не хватало

Символ настолько же важен в политике, как и анализ. Политические взгляды привлекают людей и на интуитивном уровне, и на уровне культуры. Свою роль играет и вербальная «победа над врагом» – а для этого нам необходимо без малейшего страха заявлять о своих убеждениях. С другой стороны, нашу аудиторию скорее привлечет масса разнообразных культурных и социальных центров «притяжения внимания», побеждающих отнюдь не с помощью слова. По-моему, Ленин замечательно сказал о том, что угнетенные и пробудившиеся приходят, чтобы знать «как им жить и как умирать», а не только во что им верить. Реальный процесс формирования социальной базы требует от нас, чтобы мы учились также и у собственной аудитории (то есть «у народа»), а не только учили. Мао называл данный процесс следованием «линии масс».

Я имею в виду то, что политические движения должны опираться на столь востребованное ныне в изолированном и атомизированном обществе чувство общности, усиливая его. Движению, стремящемуся к созданию общества нового типа, необходимы для этого мощные символы и ритуалы, помогающие человеку не рациональными способами выразить свои убеждения и обрести определенный смысл своих действий. Людям необходимы способы выражения их мировоззрения и морали «живые» и узнаваемые другими – а не просто трактаты, в которых излагается данное мировоззрение и мораль. В данном случае я имею в виду такие понятия, как бунтарство наперекор респектабельности, интернационализм, любовь к людям, самопожертвование, солидарность, критическое мышление, научная методология, честность, преданность делу служения истине и т.д.

Нам нужно понять, почему фразы, типа «Аллаху Акбар!» и «Свобода – сейчас!» оказывают столь мощное воздействие в качестве символов. Нам нужно идентифицировать те темы из сферы культуры, которые оказывают сейчас мощное влияние на недовольных и мечтателей всего мира. Идентифицировав эти темы, необходимо дать им оценку, чтобы определить возможность их применения (в большинстве случаев это предполагает их неизбежную трансформацию) в рамках нашего проекта борьбы за глубинные социальные перемены и освобождение.

Для того чтобы иметь успех, радикальная политика должна глубоко проникать в сознание, пробуждая определенные воспоминания и ассоциации. Все без исключения успешные революционные движения использовали символы, обладавшие мощным воздействием. В частности, «Черные Пантеры» в США были весьма талантливы в том, что касалось изобретения и создания политической символики. Чернокожие мужчины и женщины, затянутые в кожаные куртки, в беретах и с оружием оказывали в контексте того времени мощное воздействие даже одним своим видом, вынуждая учащенно биться сердца миллионов. Когда «Пантеры» предупреждали своих врагов и последователей, одними и теми же словами: «Горе тем, кто не умеет плавать» – в них была поэтика анализа и анализ поэтики. Или еще один пример – знаменитый лозунг «Пантер»: «Власть народу!» – он постоянно возрождается и возвращается к нам вновь и вновь. Несмотря на все недостатки Элдриджа Кливера, нам следует изучать его тактику создания новых символов и мощных лозунгов, популяризации идей и способов оживления политики без излишнего интеллектуального перегруза.

Очевидно, что мы не можем только лишь по новому использовать популярные ранее символы: ведь нужно понимать, почему и как символы меняют со временем свое изначальное значение. Лозунги типа «Черное – это прекрасно», «Выпадай из системы – расширяй сознание» несли в шестидесятые годы мощный смысловой заряд и привлекали миллионы людей, родившихся в расистско-конформистских 1950-х. Даже если они и не несли явное политическое содержание (согласно стереотипному представлению о политических лозунгах), они помогали создать предпосылки для развития массового политического движения. А затем, спустя десять лет, панк стал аналогичным образом выстраивать собственную концепцию на отрицании лозунга хиппи «мир и любовь», и нашел новые способы выражения, новые символы и собственный язык для передачи повстанческих настроений. Хип-хоп породил собственную эстетику и собственный язык, отражавший гнев и гордость улицы.

Время не стоит на месте, и новые символы обретают способность оказывать на людей мощное воздействие. В связи с этим, сам факт быстрых и резких перемен в сфере культуры выдвигает весьма серьезные требования к нашей собственной креативности. Мы должны не спать и постоянно прислушиваться: о чем говорят вокруг, что шепчет ветер. Мы должны быть достаточно креативными для того чтобы уметь воспринять и использовать новые формы, чтобы суметь их ухватить, адаптировать под себя и воспользоваться их потенциальной силой.

Короче говоря – нам нужно воспринимать сам проект по созданию альтернативного пост-капиталистического общества не только на уровне концепции и анализа. Он должен выходить за рамки таких вопросов, как разрушение старой государственной машины, экономическое планирование, пересмотр границ ради автономии и освобождения народов и т.д – несмотря на всю их важность. Нам также нужно развивать (и не только декларировать, но и практиковать) альтернативную мораль и придать новый смысл самой человеческой жизни (вместо нынешней капиталистической «волчьей» морали и вместо атомизирующего буржуазного смысла существования, сводящегося к индивидуальному накопительству, личному удовольствию или, что касается религиозных групп, – личному спасению). Данный проект включает в себя определение самой «сферы эксперимента» вокруг нас, в которой мы, совместно с другими, можем пытаться практиковать и совершенствовать символизм и новую мораль – что должно презентовать другим наше движение и быть провозвестником общества нового типа (некий аналог Яньаньских баз Мао, ставших примером для остального повстанческого Китая).

Некоторые из этих сфер эксперимента находятся внутри протестного движения – там, где люди объединяют свои усилия и требуют перемен, но они находятся не только там.

Коммунистический ритуал 1

У меня был друг, выросший в католической семье. Он вступил в нашу маоистскую организацию «Революционный Союз». У нас был организационный сбор, на котором мы обсуждали принципы политического единства, разногласия, наше прошлое и наши ожидания от движения, обсуждали текущую политическую обстановку, и так далее. Затем мы сказали этому товарищу, что отныне он принят в наши ряды, и сообщили когда и где будет следующее собрание.

Он посмотрел на нас разочарованно с тревогой. «И что? – спросил он – Это всё? И никаких церемоний? Никакого посвящения? И не нужно приносить никакой клятвы? Не будет никакого торжественного празднования по поводу принятия нового члена сообщества? Никакого ритуала посвящения в тайные методы и никаких процедур вступления? Никакой передачи сакральных артефактов? Ни тебе тайных знаков? Ни внутреннего кода поведения»?

Он был явно разочарован – ему казалось, что его приняли не окончательно. Ведь он прошел через важнейшие «ворота» в своей жизни – он сделал сознательный, обдуманный выбор посвятить свою жизнь борьбе за права угнетенных и за новый мир, что для него (как и для нас) было… всем. А мы – наше движение – никак не отметили, не обозначили и не отпраздновали этот момент. Мы даже не знали, как это вообще делается.

Фундаменталисты приветствуют присоединяющихся к их группам людей с помощью обрядов перерождения или крещения, во время которых произносятся определенные слова и совершаются действия, которые являются весьма значимыми для многих людей на протяжении веков. Каждая, существовавшая в истории группировка, определенным образом приветствовала прозелита, определяя его идентичность и принадлежность к данному сообществу. С самого нашего возникновения как человеческого вида стали развиваться разнообразные похоронные ритуалы и обряды, оказывавшие на людей мощное воздействие. Фундаменталисты часто говорят людям, у которых произошло какое-нибудь несчастье или возникли проблемы, о необходимости «переродиться». Католики тщательно проработали сложный механизм конфирмации. Многие социальные группы разрабатывали различные способы выразить этот важный момент. Ну а мы, на начальной стадии нашего нового коммунистического движения в 1970-х годах, не придавали особого значения этим вещам. Мы придавали значение лишь словам, которые определяли нас, разъясняли нашу позицию, и использовали почти сплошную юридическую терминологию (устав, соглашение, обязательства, согласие с базовыми принципами, дисциплина).

Мы не воспринимали (причем воинственно) необходимость разработки символов и культурных маркеров, весьма важных в действительности для самоопределения людей.

Сейчас, на начальной стадии нового проекта, нам, с одной стороны не нужно переусердствовать и превратиться в некую революционную пародию на масонов. И, тем не менее, нам нужны такие обряды и ритуалы.

Мы часто даже не знаем, как говорить о подобных вещах – при том, что в нашем движении как раз хватает болтовни. Обычно мы ограничиваемся фразами, типа: «нас более не связывают цепи традиции», – что само по себе является лишь заявлением об отрицании, но не предполагает креативного, критического утверждения. Если нас не связывает традиция, то что тогда нас связывает вместе? И как нам выразить эту связь? Каким образом возникает подобная связь, когда убеждения ограниченного круга революционеров вдруг становятся господствующими в целых сообществах людей? В коммунистической практике существуют определенные элементы, которые можно использовать в данном случае в качестве отправной точки. Например, кое-что можно взять из эссе Мао «Против либерализма», в котором от революционеров требуется быть честными и прямолинейными, или маоистскую практику коллективной критики и самокритики для предотвращения совершения ошибок. («Цитатник» п. 27).

Коммунистический ритуал 2

Я как-то присутствовал на конференции молодых коммунистов и услышал там, как наш юный брат спрашивал совет у ветерана движения о том, как «правильно» начать сексуальные отношения с девушкой.

В этом было нечто трогательное: он был уверен, что мужчины постоянно пытаются флиртовать с женщинами в нашем движении. Он говорил, что нашему движению нужны девушки – а они не должны при этом чувствовать, что одинокие мужики вокруг смотрят на них, просто как на «новую телку». Этот товарищ хотел начать свои отношения с девушкой лишь в соответствии с принятыми у нас ценностями и обычаями касательно данного вопроса. К сожалению, он вступил в движение, в котором никто не задумывался над тем, чтобы определиться, какие же у нас ценности и обычаи. Данный вопрос вообще никогда не обсуждался. Не было ни дебатов, ни надлежащего анализа, ни каких-либо эссе, посвященных столь важным в жизни каждого человека аспектам, как рождение, ухаживание, свадьба, интимная близость, экспериментирование, ежедневная солидарность, воспитание детей, помощь при болезни или смерти. Не было принято никаких форм празднования дней рождения и проведения фестивалей.

Живое революционное движение должно развиваться внутри новой революционной культуры (речь идет не только об искусстве, но и о повседневной культуре человеческого бытия и символических формах ее отображения). Новое революционное движение должно аккумулировать, практиковать, распространять и обсуждать различные проявления новой «мудрости», которая поможет людям представить (причем, сейчас), как именно общество нового типа будет справляться с различными противоречиями, возникающими в процессе человеческой жизни.

Культуру подобного рода, конечно, нельзя изобрести с нуля, следуя лишь определенной схеме – ведь мы, как и общество в целом, не представляем собой «чистый лист». Но ведь, с другой стороны, культуру создают живые люди – создают и перевоссоздают, совершенствуют и затем трансформируют в постоянном процессе экспериментирования, который мы должны приветствовать и в котором должны участвовать.

Майк Эли

Kasama

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме:

Корин Файф. «Стильная революция»

Чайна Мьевиль. «Марксистский путеводитель по монстрам»

Алиса. «Есть тайный мир, сокрытый в мире этом…» 

Талита Соарес. «Почему нам нужна революция?»