Улица белгородских китайцев

В самом конце февраля, в Москве, протоирей Дмитрий Смирнов сменил табличку с адресом на храме, в котором служит. 

К весне всегда обостряются расстройства психики, учащаются случаи депрессий, суицидов и посещений церкви. Аналогичным образом умножаются курьезные и не поддающиеся логичному объяснению поступки деятелей религиозных структур. Однако, поступок Смирнова вполне логичен. Поклонников и деятелей казенного православия коробит от малейших намеков на советское наследие – так что протоиерея не смутило даже то, что он переименовал не улицу Робеспьера или Розы Землячки, а всего лишь «Вторую хуторскую» в «Царскую улицу». 

Тема «неправильной» топонимики костью в горле стоит у всех консерваторов православного и монархического разлива. В России уже несколько лет действует общественное движение, которое выступает за возвращение «исконных» топонимических названий дореволюционного периода. Движение «Возвращение» объединяет таких заметных персонажей российской политической и религиозной сцены, как официозный историк и депутат-единоросс Владимир Мединский, православный публицист Андрей Кураев, а также бывший ведущий телепередачи «Прожектор перестройки» и член фракции «Родина» в Государственной думе, монархист Александр Крутов. 

Помимо собственно возвращения топонимов, движение выступает и с инициативой присвоения новых, взамен традиционных. Широко, в том числе и с парламентской трибуны, прозвучала инициатива движения о переименовании станций метро «Войковская» и «Кропоткинская». Первую, за то, что Войков – цареубийца. Как будто убивать монархов – это что-то плохое (в Лондоне памятник Кромвелю стоит себе спокойно). Вторую – вообще просто так, за то, что Кропоткин революционер. Кстати переименовать ее хотят в «Патриаршую», хотя Кропоткин был ведь еще и ученым-географом и его вклад в науку не сравнится ни с одним из патриархов православной церкви за всю ее историю. 

Никакой другой причины, кроме ненависти, за деятельностью христианского фонда не стоит. Аргументы вроде «как может православный храм стоять на улице Энгельса» нельзя воспринимать всерьез. Почему бы не оставить название улицы в покое, а храм не приспособить подо что-нибудь общественно полезное, вроде хранения картошки? Верующие же могут собраться и на другой улице, которая не так оскорбляет эстетические чувства Мединского и Кураева. Еще Иисус заповедовал – «Храм там, где собрались двое во имя мое». Про название улиц он ничего не упоминал. 

Конечно, никакого серьезного идеологического влияния названия географических объектов не имеют. В России многие тысячи улиц Ленина, но на массовой популярности идеи коммунизма от этого не приобретают. Аналогичным образом в стране нет ни одной улицы Власова или Гитлера, однако «Русские марши» по этой причине в массовке не теряют. Имеет ли тогда значение как называется улица, деревня или станция метро? 

Имеет. Наступление православия на топонимику – это часть их общей фронтальной атаки на все, что выбивается за пределы их тусклого мирка, это шаг из той же оперы, что и «закон божий» в школах или передача музеев в собственность церкви. Революционную топонимику они сами воспринимают, как определенный барьер на своем пути – значит, этот барьер следует укрепить и удерживать насколько это возможно. Дело не в том, какое значение для нас имеет географическое название, а какое оно имеет значение для них. И нельзя допустить, чтобы они взяли эту высоту без боя. Главное – чтобы им досталось поменьше. 
 
Так что, возможно левым следовало бы иногда переходить на этом направлении в контрнаступление. Например, город Белгород является настоящим бастионом православного мракобесия в России, благодаря позиции губернатора Савченко. Здесь очень не помешала бы улица в честь тех китайских добровольцев Красной Армии, которые в свое время расстреляли местного епископа Никодима. Чтобы помнили, чем иногда заканчивается чрезмерная навязчивость православия. 

Евгений Бузев