Полвека в джунглях (+видео)

Предисловие переводчика: Гражданская война в Колумбии длится вот уже пятьдесят лет. Осенью этого года на Кубе и в Норвегии, которые выступают в качестве стран-посредников, начался обещающий быть длительным переговорный процесс между правительством Колумбии и бойцами FARC EP (Революционные вооружённые силы Колумбии – Армия народа), которые контролируют около 20% территории Колумбии.

В качестве условия прекращения военных действий повстанцы требуют проведения аграрной реформы, полной амнистии и возможности создания легальной политической партии. Правительство Колумбии было вынуждено согласится обсудить эти условия. На протяжении этого года бойцы FARC провели ряд успешных операций и расширили территорию своей деятельности. Как заявил недавно лидер герильерос Родриго Лондоньо Эчеверри, он же «Тимолеон Хименес» или «Команданте Тимошенко» (который взял свой псевдоним в честь украинского советского маршала Семёна Тимошенко): «FARC никогда не были так сильны и едины, как сейчас». На деле же более корректно говорить о том, что, невзирая на масштабное наступление правителственных войск и гибель нескольких известных повстанческих командиров, FARC сумела избежать поражения и продолжает активную деятельность, что де-факто вынуждены признать колубмийские власти.   

Одним из членов делегации FARC на мирных переговорах является Мигель Паскуас – старейший из партизан, основатель FARC, который в свои 72 года продолжает командовать боевыми подразделениями. Находясь в Гаване, он в первый раз дал журналистам интервью.

Он приехал, поздоровался за руку и присел рядом. Взял стакан сока и стал рассматривать меня. Каждое движение его было беззвучно. Дело в том, что я недавно брал интервью в Гаване у Риккардо Теллеса, больше известного как «Родриго Гранда» – одного из руководителей делегации FARC (РВСК АН) на переговорах с правительством Колумбии. Я попросил Теллеса помочь мне убедить Паскуаса тоже дать интервью. Теллес сказал: «Я представлю вас ему, а там уже он сам решит. Он ведь никогда в жизни никому не давал интервью. Думаю, у них не было раньше даже его фото».

И вот мне удалось встретиться с Паскуасом. Я спрашиваю его, как он себя чувствует. «Хорошо, хотя мне и не хватает здесь моей земли, моих джунглей» – отвечает он тихо, едва приоткрывая рот, пригубив сок из стакана. В сущности, передо мной с виду обычный латиноамериканский крестьянин – кампесино – он сдержан и молчалив в разговоре с незнакомцами.

Мигель Паскуас родился 20 ноября 1940-го года в городе Нейва на юге Колумбии. В начале 1960-х он стал участником герильи. Он был одним из тех 52 мужчин и трех женщин, против которых выступили тогда 16 тысяч солдат армии Колумбии под руководством американских советников в провинции Маркеталия – на юго-востоке страны. И там же, в Маркеталии, 27 мая 1964 года, в самый разгар направленной против них военной операции, он стал одним из основателей FARC – хотя само это название будет принято ими только через два года.

«Тут говорят, что я последний из основателей FARC, которые еще воюют. Но это неправда – еще действует Хаиме Бустос. А остальные «маркетальянос» (основатели герильи в Маркеталии – прим. пер.) уже вышли в отставку, из-за возраста или по болезни».

На протяжении 25 лет он возглавлял 6-й фронт – одно из наиболее боеспособных и организованных соединений FARC. За ним постоянно охотятся все вооруженные силы Колумбии, ведь ему удалось с боями подойти совсем близко к городу Кали – третьему по величине городу Колумбии. Пытаясь как-то растопить безразличие Паскуаса, я говорю, что, наверное, впервые в моей жизни меня окружают столько «миллионов долларов». Присутствующие при нашей беседе люди смотрят на меня настороженно. «Ну вот, за голову Теллеса колумбийское правительство предлагает миллион долларов. За голову Паскуаса оно тоже предлагает миллион, а госдепартамент США – целых 2,5 миллиона», – уточняю я свою шутку.

Сам же Паскуас в этот момент спокойно вертит в руках и разглядывает стакан сока.

Затем я предлагаю ему дать интервью. Паскуас весьма скуп на слова. Он говорит, что ему и рассказывать-то особо не о чем. Я настаиваю. Он соглашается, но с одним условием – мы должны выйти и интервью должно проходить на улице. «Я до сих пор не могу привыкнуть спать в помещении или на кровати. У меня очень чуткий слух, привыкший лишь к шуму в горах.

Даже в джунглях, на заре, сквозь сон, когда яне слышу уже привычных голосов животных в джунглях – а слышу, как где-то вдалеке проезжают грузовики, то сразу просыпаюсь – этот шум мне мешает. Я обычно стелю себе постель из листьев фрейлехона и других трав. А если тепло – то подвешиваю гамак и натягиваю над ним противомоскитную сетку. Всегда сплю только на воздухе – ты даже представить себе не можешь: какое спокойствие и умиротворение можно ощущать в джунглях». Я соглашаюсь с ним – я сам терпеть не могу москитов, хотя и вырос в бедном районе, где их была всегда тьма-тьмущая. Я улыбаюсь ему, и не могу понять, шутит ли он надо мной. Тем не менее, он соглашается пообщаться со мной еще и в чате, через несколько дней.

«Я намерен сражаться – сражаться, чтобы мы могли, в конце концов, взять власть в свои руки. Сражаться до тех пор, пока мне позволит здоровье или пока меня не убьют. Мы бы хотели, конечно, прийти к власти политическим путем, поэтому мы, собственно, и настаивали на переговорах с правительством Колумбии. Я бы хотел, чтобы мы смогли сформировать политическую партию – но чтобы нас потом не перебили, как ранее членов «Патриотического Союза» (В 1985-м герильерос заключили перемирие с властями и создали «Патриотический Союз», принявший участие в выборах. Из числа бывших партизан были выбраны 5 сенаторов, 14 депутатов и 23 мэра-алькальда. На «Патриотический Союз» тут же обрушилась целая волна террора. Десятки бывших партизан и депутатов новой партии были убиты. В результате герильерос вновь взяли в руки оружие – прим. пер.).

И не забывай, что они точно таким же образом убили около пяти тысяч наши братьев и сестер. Поэтому мы когда-то и решили взять в руки оружие. На нынешних переговорах мы не можем позволить себе допустить ошибки вроде тех, что допустили на предыдущих переговорах в Кагуане. Мы тогда вели крупное вооруженное наступление и способны были нанести противнику существенный урон. Но на переговорах в Кагуане мы понапрасну доверяли противнику – ему было нужно лишь время, чтобы подготовиться к масштабным военным действиям.

Собственно, поэтому и появляются всякие планы по урегулированию, вроде так называемого «плана Колумбия», проведение которого организуют американцы – и они же вооружают нашего противника под предлогом «войны с наркотиками», хотя на самом деле изначальная цель этого плана – покончить с нами. Но мы приспосабливаемся к новой тактике и стратегии противника. После каждого боя или бомбардировки мы анализируем ситуацию и решаем, как ударить в ответ и перейти в наступление».

«Каково это быть одним из тех людей, которых более всего преследуют? Я чувствую себя хорошо. Я не боюсь – я уже привык. Иногда, конечно, здоровье уже шалит – это всё возраст, но в том, что касается командованием боевыми подразделениями – с этим нет никаких проблем. Я ведь никогда даже не был ранен, несмотря на то, что лично участвовал во множестве боев, в результате которых нам удалось захватить ряд плотно заселенных территорий.

Я считаю, что мне везет. Сам я столько раз видел, как погибают мои товарищи. Мне лично не раз доводилось нести на себе погибших товарищей и самому хоронить их в джунглях, чтобы враги не наши их тела и не возрадовались, используя затем факт их гибели для своей пропаганды. Иногда в джунглях мне приходилось, затаившись, спать возле тел погибших товарищей и ждать, пока враг уйдет. Бывали случаи, что несколько дней подряд приходилось прятаться в джунглях – под самым носом у правительственных солдат, и в то же время искать тропы для вывода своих бойцов из окружения».

«Когда я слышу, что меня называют террористом, меня это нисколько не задевает, потому что люди знают, что мы воюем за правое дело. Гражданское население действительно страдает от эскалации этой войны, хотя мы и всячески пытаемся защитить его. Колумбийские военные говорят, что мы прячемся среди гражданского населения. Я хочу на это ответить, что все как раз наоборот: когда мы наступаем – это они, убегая, прячутся в школах, жилых домах и больницах. Они – трусы. Мы же никогда не занимаем огневую позицию среди гражданского населения».

«К сожалению, с каждым днем боевые действия все больше приближаются к густонаселенным районам и городам. Колумбийская армия убивает крестьян, потому что, по мнению военных, они сотрудничают с нами. Люди действительно с радостью встречают нас, но они боятся репрессий со стороны военных. Все дело в том, что нам удалось существенно продвинуться вперед и приблизится к крупным городам вроде Кали – именно потому, что мы никакие не террористы; потому что значительная часть населения на нашей стороне, хотя эти люди и не участвуют непосредственно в боевых действиях. Революционную войну невозможно вести, не проводя политическую работу среди населения или без поддержки со стороны жителей данной территории».

«За неделю до того, как мы вылетели в Гавану на переговоры, колумбийские военные попытались окружить меня, чтобы взять в плен или убить. Это произошло как раз в оговоренном месте, где я должен был встретиться с кубинцами и представителями Красного Креста. Как только мы увидели подлетающий вертолет – сразу же предприняли все возможные меры предосторожности, потому что мызнаем, что колумбийская армия часто прикрывается эмблемой Красного Креста. И это, несмотря на то, что подобная практика использования эмблемы Красного Креста считается военным преступлением. Это говорит о том, что государство Колумбия не может действовать «чистыми» методами, даже если другие страны и являются гарантами безопасности».

«Вы только представьте себе: для того, чтобы вылететь на переговоры на Кубу, а затем в Осло, необходимо было сначала потребовать отозвать международный ордер на наш арест. А затем, по окончании переговоров в Осло, правительство Колумбии сразу же потребовало возобновить действие ордера на арест – хотя ни на Кубе, ни в Норвегии этот ордер в данном случае недействителен, так как эти страны предоставили нам свои гарантии безопасности. Где логика? Разве это честно по отношению к странам-гарантам и посредникам при переговорах? Но я хорошо знаю своего врага и его хозяина – США. Они хотят вынудить нас сдаться, поставить нас на колени. И они этого никогда не добьются.

Мы приехали, чтобы вести переговоры о другой Колумбии – стране, которой будет управлять большинство ее населения. Мы приехали не для того, чтобы сдаваться или продаваться. Будьте уверены – у них ничего не получится. Надеюсь, что на этот раз колумбийское правительство искренне в своих намерениях, и мы сможем прийти к соглашению, встать на путь диалога, который должен привести нас в итоге к миру и социальной справедливости.

Эрнандо Кальво Оспина

Counterpunch

Перевод Дмитрия Колесника

Читайте по теме: Фил Гансон. Альфонсо Кано, некролог

Ханна Стоун. «Вооруженное крыло» бедняков

Дэн Ковалик. В логове льва

Альберто Арче: Как разгорается классовая война

Д. Эмерсберг, Д. Спрег: Венесуэла. Террор крупных землевладельцев