О мобилизации и децимации

Как началась гражданская война для моего прадеда.

Девяносто пять лет назад была создана Рабоче-Крестьянская Красная Армия. Нынешние либералы – в том числе, и те, кто рядится в одежды ультра-радикальных революционеров – любят обвинять РККА и лично ее организатора Льва Троцкого в любви к децимации и всяким прочим «излишним жестокостям» – к которым, впрочем, активно прибегали все участники гражданской войны, от колчаковцев и петлюровцев и до махновцев. А вот как отразились эти события в истории моей украинской семьи.

Мой прадед родился, вырос и почти всю жизнь прожил в селе Бочечки, которое ныне относится к Конотопскому району Сумской области, а сто лет назад входило в Путивльский уезд Курской области. Но от села до Путивля – почти сорок километров, а до Конотопа – всего пятнадцать. На начало восемнадцатого года Путивль, а соответственно – и село Бочечки контролировался Советской Республикой, тогда как Конотоп контролировался отрядами УНР. В этот период украинские и российские большевики провозгласили лозунг раздела панских земель, что на тот момент обеспечило им популярность крестьянства.

В селе был сахарный завод, рабочих которого почему-то называли «матросами». Эти «матросы» представляли в селе Советскую власть, и среди них вроде бы даже были «партийные». Когда был заключен Брестский мир, а в Киеве произошел военный переворот гетьмана Скоропадского, Путивль отошел к его Украинской Державе, оккупированной немецкими войсками – хотя, понятное дело, не все были этому рады, и ни сельские, ни путивльские «красные» отдавать уезд под контроль гетьманских белых офицеров-помещиков и немцев не желали. Во многом, именно потому, что «паны» шли забирать распаеванную землю.

Но силы были тогда неравны. Однажды в село приехали из Конотопа гетьманские солдаты, объявив, что теперь это территория Украинской Державы – и в честь этого знаменательно события повесили местных красных рабочих-«матросов». Сведения об этих событиях довольно скоро дошли до Путивля, и оттуда для ответных мероприятий прибыл небольшой отряд «красных».

В чем заключались эти мероприятия – мне неизвестно. Во всяком случае, никого из жителей села «красные» тогда не убили. Зато они мобилизовали в свою армию сорок восемнадцатилетних сельских парней, включая и моего прадеда. Им надлежало отправиться с этим отрядом в Путивль и, получив оружие и довольствие, стать бойцами Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Сорок километров – путь не близкий, пешком идти долго, поэтому где-то на половине пути отряд встал на ночлег. Утром командир отряда не проснулся – его убили. Разузнать, чей это нож из командирской груди торчит, у этих сельских ребят не удалось – хотя позже прадед и утверждал, что он-то знал, кто командира убил. Поэтому тут же назначенный исполняющий обязанности командира приказал мобилизованным стать в шеренгу и рассчитаться на первый-десятый. Десятых тут же расстреляли – а остальные пошли дальше, в Путивль. Так началась для моего прадеда гражданская война, с которой только он и вернулся в родное село, а кто ещё из тех тридцати шести человек сумел выжить – это ему было неизвестно.

Нужна ли была эта не санкционированная никакими троцкими децимация, или сельские парни и сами бы прониклись революционной сознательностью – в частности, поняли бы, что убивать командира нельзя?

Мой прадед дал на это свой ответ тем, что остался воевать на той войне за большевиков.

Иван Зеленский

Читайте по теме: 

Казка про українську революцію

Евгения Бош. «Комитет больше не в силах сдерживать массы» 

Андрій Манчук. Січневе повстання. «Роля хлопчаків»

Олекса Влизько. У Києві сполохом вибухнув страчений Січень

Микола Скрипник. Ленін про Україну

Андрей Манчук. Киев. Традиция Первомая