«Война преследует меня до конца...»

Кете Шмидт-Кольвиц родилась в Кенигсберге, в июле 1867 года. Ее отцом был строительный мастер Карл Шмидт, убежденный противник прусской монархии. Выдержав экзамен на должность рефендария, он не смог занять ее из-за своих политических взглядов, и стал каменщиком. Дед – Юлиус Рупп, был известен как проповедник утопического социализма и основатель коммуны «Друзья света», которую называли «революционной организацией». Конрад Шмидт, родной брат Кете, со временем станет известным деятелем германской социал-демократии, учеником и товарищем Энгельса.

Девочка рано начала рисовать, делая зарисовки грузчиков в кенигсбергском порту. «Если позднее в течение долгого периода содержанием моих работ был мир рабочих, то причина этому – в тех прогулках по тесному торговому городу с его бьющей ключом трудовой жизнью», – напишет она много лет спустя.

Первой значительной работой студентки-художницы стали иллюстрации к «Жерминалю» Эмиля Золя. Она интересуется социалистическими идеями и демонстративно отказывается одевать корсет – что рассматривалось тогда как своеобразный вызов. Муж Кете, социал-демократ Карл Кольвиц, открывает в Берлине практику врача страховой кассы портных, и художница рисует в его приемной пациентов из пролетарских кварталов.

Испытав влияние Макса Клингера, она начинает работу над серией офортов «Восстание ткачей», посвященных Силезскому восстанию 1844 года, воспетому в пьесе Гауптмана и стихах Генриха Гейне. В шести композициях – «Нужда», «Голод», «Совещание», «Поход», «Штурм», «Конец» – Кольвиц изобразила развитие рабочего бунта, марш восставших людей, глаза осиротевшего ребенка и тела расстрелянных на полу барака.

Экспрессия рисунков молодой художницы и острый социальный сюжет этих работ произвели впечатление на немецкое общество. Офорты называли «призывом к мятежу», а кайзер Вильгельм II лично отклонил предложение присудить «Восстанию Ткачей» золотую медаль германской выставки искусств. Кольвиц ответила на это «Крестьянской войной» – очередной серией рисунков на тему великого антифеодального восстания германских крестьян.

«Человек, прикованный рабством к плугу. Человек, растоптанный насилием. Человек, уничтоженный убийством. И вспыхивает протест. Крестьянин берется за оружие, он точит косу для мести, он восстает», – так пишет о второй серии работ Кольвиц искусствовед Софья Пророкова. Сюжетной и художественной кульминацией этого цикла является офорт «Прорыв». На нем изображена лавиноподобная атака крестьян-повстанцев, стихийная силу крестьянской войны, крик миллионов освобождающихся людей.

Воспевая революционную войну, Кольвиц все чаще делает рисунки против милитаристской политики германских властей. Первая мировая война забрала жизнь ее любимого сына, которому она сама сделала памятное надгробие. Незадолго до революции, в антивоенном письме, опубликованном социал-демократической газетой «Форвертс», художница выступила против шовинистической пропаганды этого издания. Кете тяжело переживает предательство социалистов и победу германской контрреволюции.

В день похорон Карла Либкнехта она несколько часов простояла у его раскрытого гроба, зарисовав шествие берлинских рабочих, прощавшихся с Либкнехтом – чтобы потом сделать знаменитый офорт. «Громадное впечатление, которое произвела на меня печаль сотен тысяч возле его гроба, засадило меня за эту работу», – напишет она впоследствии. Вскоре, в тюрьме Моабит, художница будет рисовать тело другого основателя германской компартии – зверски убитого Лео Иогихеса.

«Имею я право изобразить прощание рабочих с Либкнехтом без того, чтобы при этом политически следовать Либкнехту? Или нет?» – спрашивала себя в дневнике Кольвиц.

Сотрудничая с журналом «Симплициссимус», разрабатывая плакатные рисунки для левой прессы, Кольвиц изображает сценки из жизни берлинского дна, которые составили затем серию «Пролетариат». Она рисует оборванных беспризорников, недоедающие пролетарские семьи, замученных нищетой женщин, доведенных до отчаяния самоубийц и умирающих в ночлежках стариков. Рисует картины демонстраций и рабочих агитаторов, выступающих перед толпой, и создает замечательные своей убедительной силой плакаты в помощь голодающей Советской России.

«Творения Кете Кольвиц – величайшая поэма современной Германии, в которой отражаются тяготы и страдания простых людей. Она – голос безмолвия обреченных на жертвы народов», – пишет в это время Ромен Роллан.

Нарком Анатолий Луначарский особо отмечал психологизм рисунков Кольвиц: «Уже в пожилые годы эта изумительная проповедница карандашом изменяет свою манеру... все более преобладают чисто плакатные задачи. Кольвиц хочет достигнуть того, чтобы при первом взгляде на ее картину тоска схватывала вас за сердце, слезы подступали к вашему горлу. Она великий агитатор».

Левое искусство Веймарской Германии представляло собою уникальный синтез различных видов прикладного художественного творчества, объединенных единой задачей антифашистской борьбы. Рисунки, скульптуры, плакаты членов Союза революционных художников – Отто Нагеля, Георга Гросса, Отто Дикса, Генриха Циле, Ганса и Лео Грундингов, фотоколлажи выдающегося новатора Джона Хартфилда, рабочий театр Бертольта Брехта и Маргарет Штеффин с их классовыми зонгами, поэзия Иоганнеса Бехера, антифашистские марши и гимны Эрнста Буша играли важную политическую роль в противостоянии с набирающим силу нацизмом.

Кольвиц активно участвует в этом культурном антифашистском сопротивлении. За считанные месяцы до утверждения господства гитлеровцев она создает плакат «Мы защищаем Советский Союз!» и подписывает антифашистское воззвание к политическим партиям Германии. Адольф Гитлер, который как-то увидел репродукции рисунков Кольвиц на квартире у Лени Рифеншталь, публично раскритиковал их – о чем та впоследствии рассказывала в своих мемуарах:

– Вам это нравится? – спросил Гитлер.

– Да, а вам, господин Гитлер?

– Нет, – ответил фюрер. – Рисунки слишком печальные, слишком пессимистичные.

Вместе с выдающимся писателем Генрихом Манном Кольвиц со скандалом изгоняют из Прусской Академии искусств. Власти запретили выставлять ее рисунки, и Германия видела в эти годы только одну выставку Кете Кольвиц – когда ее работы были представлены на «Экспозиции искусства вырождения», рядом с картинами других выдающихся мастеров. Престарелая больная Кольвиц жила в безвестности и забвении, и все чаще рисовала приходящую за людьми Смерть.

«Именно пролетариат был для меня прекрасен. Пролетариат в типических его проявлениях творчески вдохновлял меня. ...Позднее, когда при близком соприкосновении с рабочими я по настоящему узнала их нищету и беды, у меня возникло также чувство долга своим искусством служить пролетариату» – пишет она в ответ на реплику нацистского критика, вспомнившего об ее «упадническом» творчестве.

Кете Кольвиц умерла 22 апреля 1945 года, не дожив считанные дни до конца гитлеровского режима. В 1940 году на фронте погиб ее внук, и вскоре Кольвиц создает свою последнюю графическую работу – мать, защищающую своих детей.

«Война преследует меня до конца...» – писала она перед смертью своему другу, художнику-антифашисту Рейнгардту Шмидхагену. «...Я чувствовала себя «призванной», призванной к действию, которое именно мной, только мной должно быть совершено. И если я сегодня вынуждена выпустить карандаш из рук, то я знаю, что я сделала все, что было в моих силах».

Андрей Манчук