Похоронный звон по империи

Предисловие Андрея Манчука: Джордж Галлоуэй – один из самых колоритных левых политиков Великобритании. Выходец из семьи шотландских профсоюзных активистов и ирландских фениев, он занялся политикой с тринадцати лет и двадцать три года являлся депутатом британского парламента. Галлоуэй представлял левое крыло Лейбористской партии, но был изгнан из нее за протесты против войны в Ираке, и вскоре стал одним из ярких представителей коалиционной левой партии «Respect». Антивоенная речь в американском Сенате принесла Галлоуэю известность в США. 28 марта 2003 года в интервью «Abu Dhabi TV» Галлоуэй заявил, что Тони Блэр и Джордж Буш «лгали британским Воздушным силам и Флоту, когда они сказали, что сражение в Ираке будет очень быстрым и легким. Они напали на Ирак как волки....», призвав армию не повиноваться незаконным приказам. Впоследствии газета «The Observer» сообщила, что в 2003 году главный прокурор Англии и Уэльса рассматривал действия депутата как возможное нарушение закона «О Подстрекательстве к бунту». А сам  Галлоуэй организовывал массовые акции протеста против войны, которые считаются сейчас одними из самых масштабных во всей британской истории.

В том же 2003-м году мы вместе с Николаем Спориком и Сергеем Киричуком взяли у Джорджа Галлоуэя интервью – когда он посетил Киев для участия в антивоенной конференции. «Они пробудут в Ираке не больше десяти лет» – заявил он тогда об американских солдатах. Но, как мы видим сейчас, увязшие в афгано-пакистанской войне США вывели войска даже раньше предсказанного им тогда срока, готовясь к новой атаке против Ирана. 

Итак, янки убираются домой. Тысячи военнослужащих сложили здесь свои головы и полили кровью пески Ирака, десятки тысяч вернулись домой покалеченными. Более триллиона долларов бюджетных средств потрачены на то, чтобы уничтожить арабскую страну, которая лишилась миллиона жизней – а три миллиона ее граждан стали беженцами. Они раздули на востоке пламя фанатизма, сделали Иран более мощным, чем он был ранее, они подняли волны сектантства по всему арабскому миру. Хорошая работа – но вряд ли можно сказать «миссия выполнена», как это с некоторой отчетливо различимой меланхолией произнес президент Обама в своей прощальной речи в Форт-Брэгге на этой неделе.

Чем больше он говорил о том, что когда-то называл «глухой войной» (во время антивоенных выступлений в 2002-м – прим. перев.), тем очевидней становилось, что президент США пытается лишь гордо держать знамя после поражения. Отряд военных с толстыми шеями одобрительно орет в ответ на его рассказы об их успехах, но этот шум не может заглушить то, как горнист трубит «отступление».

Это звук похоронного звона по американской империи. Это конец недолго существовавшего однополярного мира и былого имперского высокомерия. Одинокий горнист трубит «отступление». Словно Озимандий, герой поэмы Шелли, история которого так и не закончилась, горнист приглашает нас узреть оставшиеся после этого руины, и в страхе вострепетать. Но мы, вместо этого, возрадуемся – так как проект Нового Американского Века не встретит новый восход солнца.

Война, что велась (да, и за нефть и за Израиль тоже) – велась прежде всего за то, чтобы устрашить мир (особенно Китай) американской мощью. Но оказалось-то, наоборот – она продемонстрировала лишь ограниченность еще раз обанкротившихся США. Противники как раз не испугались – они, наоборот, приободрились. Наводя страх и ужас, империя господствовала в небе над Ираком, но она никогда не контролировала ни единой улицы в этой стране, начиная со дня своего вторжения и заканчивая днем отступления. Лишь одна только улица – улица Хайфы в Багдаде стала могилой многих, вероятно, сотен американцев.

Такие крепости, как Фаллуджа вошли в историю, как и Сталинград, став символами непобежденной силы народного сопротивления иностранному вторжению. Преступления, вроде тех, что совершались в тюрьме Абу-Грейб, где иракцев раздевали догола, унижали и глумились над ними, снимая все это ради того, чтобы потом в казармах наслаждаться этими пытками – эти преступления стали синонимом варварства завоевателей, прикрывающихся «цивилизаторской» миссией.

Как говорил когда-то председатель Мао: «Иногда враг с трудом пытается поднять огромный камень, лишь чтобы потом уронить его себе на ногу». Теперь Китай знает, что ему нечего бояться этого «бумажного тигра» – Америки, где треть населения живет в нищете или условиях, близких к нищете; Америки, чьё имперское высокомерие было посрамлено на улице Хайфы.

В свое время я писал, что вторжение в Ирак будет не просто преступным. Война в Ираке станет праматерью всех грубейших ошибок. Я как-то говорил Тони Блэру, возле мужского туалета в библиотеке Палаты Общин (если уж быть точным), что падение Багдада станет не началом конца, а концом начала. Я говорил, что иракцы будут сражаться, а если будет нечем – то и зубами. Они будут сражаться, пока не вышвырнут их из своей страны. Я говорил Тони Блэру, что в Ираке нет никакой Аль-Каиды, но если они с Бушем вторгнутся туда – тогда точно будет. И их там будут тысячи.

Но, говоря словами Буша я «неправильно недооценивал» («mis-underestimated» – неологизм Буша – прим.перев.) две вещи. Во-первых, то, что когда вся та груда лжи, что оправдывала войну в Ираке, станет явной для всех, то она похоронит под собой все доверие к политической системе этих двух лжецов – Буша и Блэра. Во-вторых, пример иракского сопротивления вызовет сейсмические сдвиги во всем арабском мире – от Марракеша и до Бахрейна.

Сейчас уже практически никто в Великобритании и Америке не верит ни единому слову, произносимому политиками. Столь глубинные изменения – результат не только одной лишь иракской войны. Но все же, подобное недоверие возникло именно после начала этой войны – и милитаристская ложь этому способствовала. Этот недуг пробудил внутри самих США как феномен Tea Party, так и движение Occupy – даже если участники этих движений сами и не произносят слово Ирак. От Атлантики до Персидского залива тектонические плиты пришли в движение.

Guardian

Перевод Дмитрия Колесника